Читать онлайн «Дикари, их быт и нравы»

В предыдущих изданиях книжка эта была выпущена в 17 выпусках под общим заглавием «Меньшие братья в семье народов».

За смертью автора настоящее издание вновь проредактировано и снабжено примечаниями редакции.

Древние скифы. Рисунок на вазе.

Кто не знает рассказов про диких людей?

С древних времен уже такие рассказы составляли любимое чтение взрослых и детей, и путешественники, побывавшие в диких странах, постоянно находили у себя дома многочисленных слушателей, с жадностью внимавших их словам.

Да и как же не заинтересоваться такими рассказами: человек падок до всяких диковин, а в мире дикарей что ни шаг, то какая-нибудь новая диковина, — то забавная, то причудливая, то страшная.

Сколько диковинного, на взгляд европейца, уже в самом внешнем облике дикарей, — этих черных, бурых и желтых людей, ничем не прикрывающих своей наготы! Чего стоят те «украшения», которыми дикари думают довершить депо создавшей их природы…

С этой целью они продевают сквозь нос кости, делают прорезы в щеках и губах, вставляя в них какую-нибудь побрякушку, прорезают, наконец, уши, растягивают в них дыры до такой степени, что мочки ушей висят в виде громадных кожных колец до самых плеч…

Другой способ, к которому прибегают дикари, для придания себе более привлекательного вида, это раскрашивание. Представляете ли вы себе, читатель, какой «привлекательный» для нас вид должен иметь черный дикарь, с лицом, наполовину окрашенным огненной красной краской, с подведенными белыми кругами глазами, с голубыми полосами, с сияющими на лбу и по всему телу белыми полосами?![1]

Тип старой бушменки.

Дикари вообще точно задались целью удивлять европейцев своими странностями. Посудите сами, как далеки от того, к чему мы привыкли, негры, выражающие свистом… свое приветствие; полинезийцы, оборачивающиеся спиной… в знак уважения; новогвинейцы, сжимающие себе нос… в виде приветствия. Как не изумиться вкусу остяков, поедающих кишки убитой на охоте белки вместе с их содержимым, или тех негров, что лакомятся… паразитами, червяками, находимыми в желудке рогатого скота…

А как нам понять аппетиты иных дикарей?

«Трех лососей хватало вдосталь на нас десятерых, — рассказывает известный исследователь полярных стран капитан Росс, — каждый же эскимос съедал в один присест двух. Разделяя нашу трапезу, каждый из них проглотил 6 килогр. сырой лососины и сделал это с таким видом, с каким мы съедаем легкую закуску. Я никогда не поверил бы, что человек может перенести такое вздутие живота, какое стало заметно у них после еды».

«Пелеле» — украшение из слоновой кости негров центральной Африки, вставляемое ими в разрез верхней губы. Рисунок в настоящую величину.

Росс сравнивает эскимоса с прожорливой хищной птицей, для которой высшее наслаждение — глотать пищу, и приводит такую сцену эскимосского пиршества.

«Кулиттук — имя эскимоса — ел до полного опьянения, он заснул с открытым ртом. Подле него сидела Арналуа, которая проталкивала в рот своего мужа куски полусырого мяса. Когда рот оказался полным, она отгрызла то, что торчало из него. Кулиттук лежал неподвижно, не открывая глаз и только медленно двигая челюстями. Но от времени до времени, когда его рот немного освобождался от пищи, он издавал ворчание в знак своего полного удовлетворения. Жир от этого аппетитного кушанья обильно растекался по его лицу и шее».

Не думайте, что только эскимосы такие обжоры: с ними поспорят аппетитами бушмены, австралийцы, некоторые индейцы и другие дикари. Про бушменов рассказывают, например, что их пятеро уничтожают в три часа целую кваггу, величиной с нашего осла. В этом обжорстве дикарей европейцу видится что-то животное.

Татуированный полинезиец.

Остяки, пожирающие только что заколотого оленя.

Но в мире дикарей, кроме причудливых и отталкивающих, есть много страшных, по понятиям европейцев, вещей, за которые он готов приписать дикарю звериную натуру.

«Готтентоты, — рассказывает один путешественник, — чтобы избавиться от лишней обузы, хоронят своих детей заживо, или привязывают их в лесу к дереву, где они и умирают с голоду, а не то поедаются хищным животным». Этот ужасный обычай детоубийства распространен повсеместно среди дикарей.

А вот еще и другой обычай, столь же бесчеловечный: бросание беспомощных стариков на произвол судьбы и даже убийство их.

А что сказать о людоедах Африки, — о головорезах-даяках, у которых ни одна девушка не примет предложения юноши, если он не принесет ей, в виде свадебного подарка, разукрашенный череп, снятый им с убитого из засады члена соседнего племени, — безразлично: старика ли, женщины или ребенка, — наконец, об индейских охотниках за скальпами, тешащихся с такой бесчеловечной жестокостью над пленным чужеродцем?..

Свадебный подарок даяка.

Все эти странности, причуды и жестокости, которые европеец наблюдал в жизни дикарей, поневоле пробуждали в нем вопросы: точно ли дикари такие же люди, как европейцы? Не иначе ли их создала природа?

И в былое время даже люди ученые, отвечая на эти вопросы, говорили: дикари — не настоящие люди, они принадлежат к низшей, чем человек, породе существ; природа не одарила их благородными душевными качествами и не вложила в них способности к развитию и совершенствованию. Натура у дикарей иная, чем у нас, и потому вся их жизнь, все их понятия и нравы так удивляют и подчас ужасают нас.

Однако со временем цветнокожие дождались более справедливого о себе суждения. Когда европейцы стали ближе сходиться и лучше знакомиться с ними, они открыли, что в жизни дикарей не так уж все диковинно и чуждо белому человеку и что сами дикари совсем не лишены добрых человеческих качеств. Вот что писали, например, полтораста лет тому назад французские миссионеры про тех самых индейцев, у которых за два века перед тем ученые отрицали даже самую человеческую душу:

«Изображение европейцами дикарей в виде грубых, тупых и жестокосердных существ не соответствует истине. Индейцы обладают умом, живым воображением, чудной памятью, их суждения более метки и справедливы, чем те, которые услышишь у нас среди народа… Они быстро усваивают все то, что может, по их мнению, быть им полезным. В повседневной жизни и обращении они проявляют немало благовоспитанности и приличия… Они общительны и дружелюбны. Хождение в гости у них в большом обычае; при этом они тщательно избегают ссор, насмешек и всякого рода оскорблений».

И другие дикари при более близком с ними знакомстве оказались достойными имени «настоящих людей». Даже страшные людоеды оказались не лишенными добродушия и благородства. Русский путешественник Миклуха-Маклай провел несколько лет среди туземцев Новой Гвинеи, которых прежде так страшились европейские моряки, — и не только не был растерзан, но даже стал их верным другом. Другой русский, заброшенный волею судьбы в тундры Сибири, писал потом: «Там, в ледяной пустыне, редкий встреченный дикарь неизменно принимал меня, как друга. Я братался и спал в одной палатке с чукчами, которых прежние путешественники называли самым свирепым и воинственным из всех диких племен Севера»…

Оружие из камня, дерева и кости древнего европейца (налево) и современного дикаря (направо).

Так поняли постепенно европейцы, что дикари одарены от природы всеми хорошими задатками, которые образованные люди привыкли ценить в человеке, но что они отстали в своем развитии и потому сохранили в своей жизни много грубого и жестокого, от чего давно уже успели отвыкнуть образованные европейцы.

Мы говорим «отвыкнуть», ибо ведь во времена незапамятной старины предки теперешних, гордых своим развитием, европейцев жили тоже дикарями. Жизнь дикарей, это— словно ожившая, далекая и позабытая старина самих европейцев. У дикарей оказались в употреблении такие же каменные орудия, какие сохранились под наносными слоями земли в виде остатков деятельности древнего европейца. Европейцы нашли у них те же обычаи и верования, которых держались их языческие предки. И как взрослые люди, наблюдая жизнь малых ребят, узнают в ней свое собственное детство, так развитые европейцы, приглядываясь к быту и нравам дикарей, видят перед собою далекое родное прошлое и лучше, яснее понимают его теперь.