Читать онлайн «Приди на помощь моему неверью…». Страница 21

Теперь укажем на те особенности марксизма, которые делают его тоталитарной идеологией осуществления рабовладения. Марксизм сохранил главное качество порицаемого им на словах капиталистического общественного устройства: за всеми разговорами о свободе, равенстве в правах и в обязанностях, искоренении эксплуатации и угнетения одних людей другими скрывалось неравенство возможностей воспользоваться провозглашенными правами и свободами; и, как следствие, марксизм придавал системе эксплуатации человека человеком исторически новые формы, более изощренные, нежели формы буржуазной демократии.

Марксизм злоумышленно построен так, что в повседневной практике общества, организованного по марксистским шаблонам, свойственные марксизму умолчания (недомолвки) подавляют провозглашаемые им лозунги и идеалы справедливости и ликвидации паразитизма одних на труде и жизни других.

Марксизм, по словам В.И.Ленина, имеет три составные части: диалектико-материалистическая философия, как общая мировоззренческая система; политэкономия, как наука об организации производства и распределения продукции в обществе; социализм, как учение об организации жизни общества без эксплуатации человека человеком. Вся эта информационная система обладает весьма специфическими особенностями, о которых марксисты и “сочувствующие” либо не имеют ни малейшего представления, либо явно сатанеют в прямом смысле этих слов, когда им указывают на них.

Основной вопрос всякой общественно полезной философии, мировоззренческой системы — это предвидеть последствия действий и бездействия, что позволяет выбрать на основе поведения наилучший в субъективном смысле вариант поведения и реакции на поток событий. Это положение обстоятельно поясняется в Достаточно общей теории управления, но и издревле известны афоризмы вроде «предупрежден — значит защищен» (древний Рим); «И духи пророческие послушны пророкам, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (1-е Послание Коринфянам апостола Павла, 14:32, 33); «предвидеть — значит управлять» (Наполеон). В последней четверти XIX в., в то же самое время, когда марксизм обретал завершенность, английский этнограф Э.Б.Тайлор в своей книге “Первобытная культура” прямо сказал о «философии истории в обширном смысле, как об объяснении прошедших и предсказании будущих явлений в мировой жизни человека на основании общих законов».

Эта способность к предвидению последствий и есть главное в нормальном мировоззрении людей, поскольку позволяет переработать множество разрозненных частных фактов в единство мнений о течении любого из процессов во Вселенной, включая и развитие человеческого общества. А это дает возможность выбрать наилучшую линию поведения.

Однако основным вопросом философии в марксизме является вопрос о первичности материи и сознания, во многом аналогичный схоластическим спорам средневековья о том, что было раньше: курица или яйцо. Вопросы же прогностики в марксизме не входят ни в основной курс, ни в “факультативный”. Это означает, что марксистское мировоззрение не предназначено для формирования в обществе осознанной культуры управления. То есть по умолчанию оно предназначено для сокрытия от общества истинных знаний о теории и практике управления под покровом марксисткой правдоподобной болтовни на темы исторического материализма. А еще более обще говоря, оно предназначено для того, чтобы хозяевам марксизма держать в неволе общество, неспособное к предвидению последствий своей деятельности, и употреблять его потенциал по своему усмотрению.

Аналогичное положение дел и в марксистской политэкономии. Ф.Энгельс посмеялся над Е.Дюрингом в “Анти-Дюринге”, когда тот упомянул о необходимости разделить потребности человека, а следовательно и общества, на две категории: естественные и противоестественные, т.е. заведомо наносящие ущерб индивидам и обществам, хотя Е.Дюринг в этом вопросе был безусловно прав. Кроме того вся марксистская политэкономия построена на категориях, которые не поддаются измерению и не могут быть введены в бухгалтерский учет: «необходимый и прибавочный труд», «необходимое и прибавочное рабочее время» и т.п. Плановое же ведение народного хозяйства — то, что всегда марксизм провозглашал нормой экономической жизни общества людей, — возможно только на основе разделения потребностей индивидов и общества на естественные и противоестественные (демографически обусловленные и деградационно-паразитические, иными словами) и построении экономической теории на основе категорий, поддающихся объективному измерению в производстве и потреблении, которые могут быть введены в систему бухгалтерского учета и систему общегосударственной статистики, обеспечивающие микро— и макроэкономическую саморегуляцию и управление.

Это означает, что вся полнота власти в обществе, принявшем марксизм в качестве истины (или в качестве достаточно хорошего приближения к истине), должна была остаться в руках тех, кто решил для себя на основе немарксистской философии (или неформализованных теоретически навыков) вопрос о предсказуемости последствий с достаточной для практики точностью и обладает навыками управления макроэкономикой на основе не оглашаемых в обществе ноу-хау.

Все это, необходимое для осуществления власти в обществе, в случае господства в нем марксизма, передается от поколения в поколение вне системы обязательного и специального образования общества, а только в специфическом кругу кланов, причастных к осуществлению подлинной власти над этим обществом. Это и является информационной основой осуществления тоталитарного рабства.

Это же утверждение относится и к господствующим на Западе социально-экономическим теориям, открыто преподаваемым в тамошних школах и вузах. Правильность сказанного косвенно подтверждается тем, что в странах СНГ буржуазные демократы, начитавшиеся марксистской и западной немарксистской политэкономии, придя к государственной власти и столкнувшись с реальной экономикой, уронив производство, так и не смогли его поднять [66]. Реформы пошли крахом потому, что реформаторы не обладали знаниями, сообразными обстоятельствам, которые могли бы применить на практике с заранее предсказуемым эффектом. Те знания, которыми они обладали, были не сообразны и попытка их применить привела к неожиданному экономическому спаду и затяжному кризису.

В сочетании с этими особенностями философии и политэкономии учение о социализме, как обществе справедливости, где нет эксплуатации человека человеком, в марксизме — приманка для доверчивых и одураченных угнетенных и благонамеренных из среды прежней правящей “элиты”.

Все это и многое другое в совокупности говорит о том, что информационная система марксизма — одна из подсистем в объемлющей её системе глобального властвования на основе умолчаний и посвящений. Как показал опыт СССР до 1953 г., под её завесой можно накормить, одеть и обустроить жизнь подневольной рабочей силы в условиях обузданной гонки потребления (плановое ведение хозяйства) и внутреннего гражданского мира (недовольство может быть, но это не открытая гражданская война и мафиозные разборки). Но власть над обществом, которое марксизм якобы освободил от гнета капитализма, этому обществу хозяева марксизма передавать не собирались, а только создали в нём систему имитации власти общества над самим собой, с помощью которой обезопасили себя от посягательств на внутриобщественное полновластие благонамеренных и злонамеренных искателей власти в самом обществе. То есть марксизм изначально не предназначался для искоренения угнетения; просто эксплуатации человечества он должен был придать более эффективный и безопасный для угнетателей характер.

Но в СССР под руководством И.В.Сталина и в его вождистско деспотичном — на взгляд истинных марксистов — толковании, марксизм был доведен до самоотрицания. В “Экономических проблемах социализма в СССР” И.В.Сталин прямо указал на то, что революция, именуемая Великой Октябрьской социалистической, не устранила эксплуатации человека человеком, как то должна была сделать; там же он прямо указал и на неприемлемость политэкономии марксизма для социалистического и коммунистического общества, — этого ему заправилы глобальной политики простить не могли и не могут по настоящее время [67].

А до того “деспотизм” — а по существу стальная воля крестьянина [68] Джугашвили — продавливал в реальную жизнь реально социалистические оглашения марксизма, вследствие чего социализм — общество без эксплуатации и угнетения человека человеком — строился в СССР на самом деле; а умолчания марксизма — концлагеря, уничтожение социально никчемных, принудительный труд, поражения в правах социально чуждых (идеологически и классово) и т.п. — по мере укрепления реального социализма для (а не для всего населения) всё более и более распространялись на самих истинных марксистов: чем истиннее марксист — тем меньше шансов выжить в условиях реального социализма по-большевистски. И это — в полном соответствии с их же Талмудом: «Мера за меру», а по-русски говоря «за что боролись (для других), на то и напоролись (сами)»: не рой другому яму…