Читать онлайн ««Мы от рода русского…»». Страница 32

И все эти три года Византия хранила полное молчание по поводу действий Руси в Поволжье, Приазовье и на Северном Кавказе, но только потому, что Русь наносила удар за ударом по их общему врагу, использовала сполна свободу рук, которая была ей предоставлена русско-византийским договором 944 года.

Поход Святослава окончательно положил конец хазарскому игу над восточно-славянскими землями, освободил из-под влияния хазар племя вятичей, убрал с пути мощный военный заслон, закрывавший пути русскому купечеству на Восток, ликвидировал силу, всегда готовую нанести удар Руси в спину во время се военных предприятий на юге и востоке.

Теперь в Северном Причерноморье, в районе устья Днепра, на Таманском полуострове, Русь могла не опасаться давления со стороны хазар. Получили весьма наглядный военный урок и поволжские н северокавказские союзники Хазарин. Резко изменилась вся обстановка в регионе. Русь выходила здесь на первые роли, возвращая себе утраченные в ходе многочисленных степных вторжений позиции. Лишь Херсолес и другие византийские поселения в Крыму и Северном Причерноморье, за которыми стояла вся мощь империи, способны были противостоять здесь историческим притязаниям Руси. Весь ход событий подводил к новому противоборству Древнерусского государства с Византийской империей.

В конце 966-го или начале 967 года к Святославу прибыл необычный гонец. Это был

сын херсонесского стратига Калокир, которого направил к русскому князю правивший в это время в Византии император Никифор Фока. Об этом рассказал в своей «Истории» уже знакомый нам византийский автор X века Лев Дьякон Калой-ский.

Прежде чем направить молодого человека к северному соседу, Никифор Фока вызвал его в Константинополь, присвоил ему высокое звание патрикия и снабдил для вручения руссам изрядной суммой золоти,

Калокир был человеком незаурядных личных качеств. Лев Дьякон называет его «отважным» и «пылким». Потом он не раз еще возвращается к его личности на протяжении своего труда, и перед нами предстает фигура действительно необычная. Несмотря на свою молодость, это был человек больших и зрелых политических страстей, любивший рискованную игру, в кото-рой не боялся сделать ставкой собственное благополучие и даже жизнь.

Главная цель, ради которой, согласно византийскому хронисту, Калокпр был срочно направлен к Святославу, заключалась в том, чтобы уговорить его выступить в союзе с Византией против Болгарии. Конфликт между этими странами достиг своего высшего накала в 9GG году, когда Никифор Фока повел свои войска против болгар.

В качестве подкрепления просьбы Калокир вез с собой 1500 фунтов (или 15 кентенаркев, в греческом исчислении) золота, которое должно было пойти в уплату русских союзных действий на Дунае. «Посланный по царской его воле к тавроскнфам (как называли в Византии руссов) патрикий Калокир, пришедший в Скифию (Русь), понравился начальнику тавров, подкупил его дарами, очаровал лестными словами… и убедил идти против мисян (болгар) с великою ратью с тем условием, чтобы он, покоривше их, удержал их страну в собственной власти, а ему содействовал в завоевании Римского государства и получении престола. Он обещал ему (Святославу) за то доставить великие бесчисленные сокровища из казны государственной».

Дело приняло совершенно неожиданный оборот, явившись к Святославу в качестве императорского посла, Калокир вступил с русским князем в немедленный и тайный сговор. Смыслом этого сговора стало сотрудничество Калокнра и Святослава против императора Никифора Фоки, против его балканской политики. По Льву Дьякону получается, что Никифор Фока, приглашая Святослава на Дунай в качестве союзника против болгар, на самом деле приобрел ярого врага, да не одного, а сразу двух - еще и неугомонного молодого пат-рикия, которого уже не удовлетворяло высокое положение при дворе, не прельщала роль посла. Ему грезилась императорская корона, он мечтал, опираясь на русские мечи, сокрушить своего конкурента, захватить Константинополь, возблагодарить за это Святослава, отдав ему в уплату за великую услугу болгарские земли.

У Льва Дьякона все это изложено предельно просто м ясно, и это изложение в течение долгих столетий являлось основой для понимания сложных болгаро-внзан-тинско-русских отношений. Считалось, что Никифор Фока закупил Святослава, сделал его игрушкой в своих руках, орудием в борьбе с Болгарией. Эту роль Святос-лаа играл и далее, а потом вышел из-под влияния Византии и по наущению Калокира начал против империи войну.

Такая трактовка событий была выгодна в 20-30-е годы XX века и болгарским буржуазным националистам, которые старались посеять в своем народе вражду к русскому, советскому народу и, вороша прошлое, найти там враждебные Руси идеи и образы, культивировать их, делать орудием своей антирусской, антисоветской политики.

Так версия, созданная официальным историографом византийского императора Василия II, по прозвищу Болгаробойца, надолго вошла в историю.

И лишь в последнее десятилетие все чаще и чаще в исторической науке, советской и зарубежной, стали высказываться сомнения в этой концепции византийского хрониста.

В работах советских ученых М. Н. Тихомирова, М. А. Левченко, В. Т. Пашуто, Г. Г. Литаврина, болгарских исследователей П. Мутафчиева, Д. Ангелова, англичанина А. Стоукса и некоторых других было выражено явное недоверие версиям Льва Дьякона, обращено внимание на иные византийские и восточные источники, значительно корректирующие точку зрения этого хрониста.

Стало выявляться, что многого Лев Дьякон не знал, о многом умолчал.

Итак, что жи происходило в действительности?

На время отвлечемся от миссии Калокира и обратимся к внзантийско-болгарским отношениям. Прав ли был Лев Дьякон, когда писал о нарастании вражды между Византией и Болгарией и обращении византийского императора за помощью к Святославу?

В то время, как Святослав воевал с Хазарней и пытался закрепить за собой земли Приазовья и Поволжья, на Балканах назревали события, которым в ближайшее время суждено было играть решающую роль в отношениях трех государств - Византии, Болгарии и Руси.

В 965-966 годах между Византией и Болгарией разгорелся жестокий конфликт. Болгарское посольство, явившееся в Константинополь за данью, было с позором изгнано из страны. Никифор Фока заявил послам: «Ужасное постигло бедствие ромеев (византийцев), если они, победители всех неприятелей, должны теперь платить дань, как невольники, бедному и гнусному народу скифскому».

Но дело было не в дани. Уже несколько десятилетий Византия выплачивала дань Болгарин, облаченную, как уже говорилось, в форму содержания византийской принцессы Марии, ставшей женой болгарского царя Петра.

Мария скончалась в 963 году, и теперь у Византии руки оказались развязанными, а первопричиной разрыва явилась крепнущая вражда империи к своему северному соседу.

Казалось, Византия в своих отношениях с Болгарией со времени смерти царя Симеона, с 927 года, добилась многого. На престоле сидел нерешительный, окруженный провнзантипски настроенным боярством царь Петр; соратники Симеона были отодвинуты в тень. С каждым десятилетием Болгария сдавала империи позицию за позицией. Константинополь привносил в свои отношения с Преславой все большую степень диктата, все больше вмешивался во внутренние дела страны, активно поддерживал своих сторонников в болгарской столице. Этому способствовало и общее политическое и экономическое ослабление Болгарии. Страна вступила в период феодальной раздробленности. Развитие крупного боярского землевладения способствовало возникновению политического сепаратизма, приводило к обнищанию народных масс, к обострению классовой борьбы. Выход из кризиса болгарская правящая верхушка искала со все более и более тесных связях с Византией, она старалась привязать страну к имперской внешней политике, стала проводником византийского церковного и культурного влияния.

Крутой поворот произошел в отношениях Болгарии и Руси. Прежние друзья, страны-братья, связанные давними культурными традициями, экономическими узами, этнической общностью, уходившей еще к временам ан-тов и склавинов, они не раз совместно выступали против Византии, Теперь все изменилось. С подозрением и ненавистью следили провизантийски настроенные болгарские руководители за усилением Руси, за ее успехами на Востоке, закреплением в Северном Причерноморье. В 40-е годы болгары вместе с херсонесцами дважды предупреждали Константинополь о выходе русских ратей. С негодованием и горечью воспринимали эти перемены в Киеве.

Одновременно шел процесс усиления византийской империи. Уже в последние годы правления Романа II византийские армии, ведомые талантливыми полководцами, братьями Ннкифором Фокой и Львом Фокой, добились ощутимых успехов в борьбе с арабами. В 961 году после семимесячной осады пала столица критских арабов Хандан. В этом походе участвовал и русский союзный отряд. Византийский флот господствовал на Эгейском море. Лев Фока одерживал победы на Востоке. Вернувшись в Константинополь, Никифор вскоре отправился в Азию; в повестке дня стояла борьба за Сирию, отвоевапие Антиохии.