Читать онлайн «История Персидской империи»

Прошло много лет с тех пор, когда Джордж Ролинсон, профессор древней истории Оксфордского университета из Кэмдена, опубликовал первое издание своей книги «Пять великих монархий Древнего Востока». За это время история древних времен была полностью переделана. Один крупный современный историк публично заявил, что самой значительной особенностью историографии последних сорока лет является всестороннее освещение истории Древнего Ближнего Востока. Другие древние монархии Ролинсона уже давно были безнадежно забыты. Это тем более странно, что его Пятая монархия по-прежнему остается полной историей империи Ахеменидов и ее место не было занято более поздними, но менее подробными описаниями. Такое необычное явление показалось бы необъяснимым, если бы более зрелые размышления не выявили причины, которые могут объяснить, если не оправдать, такое пренебрежение.

Самым очевидным является тот факт, что Ролинсон обладал поистине всеми источниками, которые в настоящее время доступны для изложения и для культуры вообще. Он уже проявил себя как мастер классических исследований, сделав великолепный перевод Геродота с множеством ценных примечаний. Для нас тоже Геродот остается главным источником истории на греческом языке. Ролинсон был прекрасно знаком с другими источниками, написанными на греческом и латыни; к его списку мало что было добавлено, даже из «отрывков» более древних авторов, цитируемых более поздними писателями. Его брат, сэр Генри Ролинсон, расшифровал надпись на скале Бехистун; в наши дни автобиография Дария по-прежнему представляет собой одно длинное литературное произведение, написанное на древнеперсидском языке. Авеста, Библия персов, известна уже почти век; была полезна и наша Библия.

К тому же впечатляющие руины на возвышенности Персеполя часто посещались и были исчерпывающе описаны известными и весьма компетентными путешественниками. Ролинсон был историком, который знал цену археологии задолго до появления «научного» археологического метода, а его толкование и анализ архитектуры и искусства в свете его письменных источников был образцом для подражания для его преемников.

Пренебрежение историей династии Ахеменидов стало еще заметнее из-за отсутствия новых впечатляющих открытий. Зачем востоковеду тратить свое время и толочь воду в ступе, когда многочисленные раскопки в других, пользующихся большим вниманием странах каждый год приносили потоки новых сокровищ на удивление всему миру и когда многие периоды истории Ближнего Востока становились известны лучше, чем периоды истории когда-то более прославленных Греции и Рима или даже история раннего Средневековья? Были вновь обретены новые культуры в дотоле неизвестных языках; новые литературные произведения требовали расшифровки, публикации и толкования. Время от времени археологи обнаруживали какой-нибудь документ того периода на египетском или вавилонском языке. Но как это могло заинтересовать ученых, которым повезло иметь дело со славой Вавилона в эпоху Хаммурапи или Навуходоносора, ассирийской Ниневии или египетских Фив? Большая часть имеющихся источников по истории династии Ахеменидов была написана на греческом языке. Ими занимались, соответственно, выдающиеся историки, воспитанные на античных произведениях; а востоковед под давлением своей собственной работы все больше и больше терял знания греческого. Почему бы эту неподходящую задачу не оставить тем, кто более пригоден для ее выполнения? Естественным следствием было то, что история могущественной империи Ахеменидов была представлена в виде ряда не связанных друг с другом эпизодов, которые образовывали единое целое и обретали значимость лишь тогда, когда помещались в историю небольших греческих государств.

Несмотря на прохладное отношение, в наших знаниях об империи были достигнуты значительные успехи. Появились новые и более полные тексты греческих авторов. Несколько произведений, имеющих большую важность, были обретены благодаря папирусам, а вместе с ними и много отрывков менее значительных работ. Авторы и даты наших греческих источников установлены более точно, а их факты — более тщательно проверены. Археология почти узурпировала место литературы в исследованиях Античности. Раскопки на греческих территориях в пределах империи Ахеменидов и за ними явили миру множество греческих статуй и барельефов, не говоря уже о многочисленных предметах повседневного обихода. Исследование греческих монет стало наукой. Еще одной наукой является эпиграфика; собрание греческих надписей должно быть под рукой каждого историка, изучающего древние времена. Ни в какой области изучения древности результат их использования не был столь революционным, как при исследовании греческого мира периода VI–V вв. до н. э.; далеко не малое число текстов проливают свет на отношения Греции с Персией. В настоящее время профессиональные историки пишут историю Греции; по давней традиции история древних времен всегда признавала высшую важность литературы и искусства, и профессиональному историку нужно было только акцентировать внимание на управлении, экономике и общественных движениях, чтобы поднять историю Античности на уровень по крайней мере более современных областей деятельности. И лишь рассмотренную с точки зрения греков, даже одну часть истории империи Ахеменидов можно считать соответствующей современным требованиям — это взаимоотношения Греции и Персии.

Не все востоковеды полностью игнорировали империю Ахеменидов. Одна небольшая группа талантливых ученых в области индоевропейской филологии подвергла немногие существующие древнеперсидские надписи самому глубокому исследованию, какому когда-либо подвергали столь скудные литературные источники. Некоторые исследователи перешли к изучению Авесты, которая благодаря их трудам стала понятной. Немногие исследователи Ветхого Завета осознали значение этого периода как основы для понимания доброй половины Библии.

За прошедшие несколько лет часть других востоковедов начала осознавать, что этот период слишком долго игнорировали. Обнаружение архивов поселения еврейских наемников, расположенного рядом с первым порогом на Ниле, произвело настоящую сенсацию. Здесь обнаружились самые близкие параллели в языке и стиле с арамейским языком Эзры (реформатор иудаизма из рода первосвященников Иерусалимского храма; в середине V в. до н. э. прибыл в Иерусалим во главе иудеев, возвращавшихся из вавилонского плена. — Пер.). Рескрипты персидских царей цитировались у Эзры; критики Ветхого Завета ранее объявляли их поддельными, но теперь появилось веское доказательство того, что сами критики ошибались. Для сравнения с этими когда-то спорными указами теперь появился еще один указ, в котором правивший позднее монарх приводил к повиновению этих далеких евреев-еретиков с помощью недавно обнародованного закона о еврейской Пасхе. Другие рескрипты были изданы сатрапами (наместниками провинций в Древней Персии. — Пер.) или церковнослужителями. Внутреннюю жизнь общины раскрыли документы, связанные с торговлей. Самой удивительной из всех находок была автобиография самого Дария, которого теперь знали уже не только по надписям, сделанным тремя видами клинописи, так как у этих евреев имелась ее сильно попорченная копия на их собственном арамейском языке!

Ученые читали «Мудрость Ахикара» на языке «оригинала» — греческом и в различных переводах на восточные и западные языки. Некоторые из них предполагали, что настоящим языком оригинала должен был бы быть арамейский язык — теперь этот оригинал на арамейском языке был найден в архивах. Исследователи Ветхого Завета быстро пришли к убеждению, что для изучения арамейского языка началась новая эра. Продолжали появляться находки современных той эпохе папирусов и надписей, и стала укрепляться вера в то, что большие куски еврейских апокрифов и псевдоэпиграфов также имели арамейское происхождение. Тогда оригиналы на арамейском языке были предложены для самих Евангелий. Профессиональные критики Нового Завета оставались глухи к такому предположению, но эта проблема привела лишь к обнаружению других древних литературных произведений на арамейском языке, включая Таргумы — переводы Библии на арамейский язык, изначальные формы которой можно проследить почти до самого позднего периода правления Ахеменидов. К этому времени, как были уверены востоковеды-профессионалы, арамейский язык был привычным языком канцелярии Ахеменидов.

Пока их приглашали обсуждать простые переводы древнеперсидских надписей на аккадский язык, ассириологи оставались равнодушными. Когда же появились тысячи табличек с клинописными текстами более поздних периодов, что-то нужно было делать с их толкованием и публикацией. Когда в самом разгаре была мода на греческие папирусы, египтологи были вынуждены изучать современные им папирусы, написанные демотическим письмом, и надписи, начертанные иероглифами. Историю Египта уже нельзя было подобающим образом закончить последней династией империи, оставив последующие века вплоть до Сансского периода для непрошеного приложения. Саисский период, как теперь стало понятно, был скорее началом новой эры, когда греки и египтяне впервые близко познакомились друг с другом. Это знакомство крепло на протяжении всей эпохи Ахеменидов, пока сюда не пришел Александр, чтобы принести эллинскую цивилизацию.