Читать онлайн «Царская Россия: мифы и реальность»

Олег Алексеевич Арин

(Рафик Акзамович Алиев),

доктор исторических наук,

профессор политологии,

главный научный сотрудник

Центра международных исследований

МГИМО (Университет) МИД РФ.

Капитализм, как тотальная политико-экономическая система, не соответствует характеру и умострою русского народа, цивилизация которого сформирована на иных политических, экономических и культурных основаниях. Любая попытка воспроизвести капиталистическую систему западного образца в России обречена на провал. В случае же ее «успеха», т. е. насильственной капитализации России, результатом будет или колонизация страны Западным миром, или просто уничтожение русского народа как представителя уникальной цивилизации.

Арин О.А.

Среди искренних сторонников капиталистического пути в России сложилось убеждение, что в период с 1861 по 1917 гг. царская Россия бурно развивалась на капиталистической основе, тем самым как бы демонстрируя возможности стать «нормальной» капиталистической страной. И если бы, дескать, не большевики с их Октябрьской революцией, то Россия могла бы влиться в ряд «цивилизованных» государств и составить часть нынешнего "золотого миллиарда".

Нынешний идеологический подтекст сторонников подобных рассуждений сводится к тому, что нечего искать какой-то особенный, скажем, "третий путь" для России, а надо продолжить поиск оптимального варианта, как минимум, для удержания страны на капиталистических рельсах, как максимум, углубления капитализма, поскольку до октября 1917 г. мы-де неплохо шли по этому пути.

В ответ же на простой вопрос: почему же, несмотря на это, капиталистический путь развития привел к социалистической революции, отвечают по-разному. Одни — что большевикам «помогла» первая мировая война, другие — что революция вообще произошла случайно (по А.Н. Яковлеву, «произошла» не законно), третьи — вообще никак не отвечают.

В любом случае отечественная политическая литература, посвященная данному периоду, описывает умных капиталистов и политических деятелей царской России (Путилов, Пуришкевич, Витте, Столыпин, Милюков, Керенский, Гучков и др.), радеющих о благе народа и отечества[1] Ну а вокруг царя-Николая II вообще сложили ауру святого, перезахоронение останков которого превратили чуть ли не во всемирно-историческое событие.

Из всей этой литературы я так и не смог выяснить, почему все-таки, несмотря на такое скопище умных людей в правящей среде царской России, произошло три революции. Если из-за войн, почему аналогичных революций не происходило в Англии, Франции, Германии (в последней, правда, была небольшая революционная вспышка в 1918 г., но это уже как реакция на российскую революцию 1917 г.). Почему такой случайности не случилось в других странах капитализма. Почему мы проиграли войну с Японией, и почему мы втянулись в первую мировую войну?

Ответы на эти вопросы можно найти в официальной партийно-исторической литературе советского периода. Однако из-за очень большой нелюбви ко всему советскому периоду наши демократы-либералы тут же укажут, что вся эта литература сфальсифицирована. Но если это и так, то «сфальсифицирована» она в пользу: нынешних радетелей капитализма. Дело в том, что в советской литературе подробно описано именно бурное развитие капитализма в России, особенно в период между 1880 — 1914 гг. Это было необходимо для того, чтобы доказать естественность социалистической революции. Партийным ученым надо было показать, что капитализм породил пролетариат, который в соответствии с марксистскими взглядами и похоронил своего «родителя». На самом деле, по моему убеждению, капитализм в России уничтожил не пролетариат, а сам капитализм в процессе уничтожения России как суверенного государства. Другими словами, мой тезис такой: развитие капитализма в России ведет к уничтожению российского народа и распаду государства. Пролетариат же, или, во всяком случае, силы, совершившие революцию в октябре 1917 г., уничтожив капитализм, спасли Россию. И хотя не эта тема является главной в данной книге, но обоснование этой идеи должно объяснять причины взлета и падения Российско/Советского государства с точки зрения его места и роли в системе международных отношений.

Совершенно естественно, каждый автор обращается к той литературе, которая подтверждает его идеи. Я в принципе не верю в объективных авторов и вообще в объективность общественных наук. Все они идеологизированы. Поэтому для обоснования своих идей было бы логично и для меня обращаться к авторам левого, социал-демократического или коммунистического направления. Время от времени я действительно буду использовать их работы, но главным образом только для «изъятия» у них статистического материала. В основном же я намерен эксплуатировать литературу идеологически враждебную мне, то, что мы когда-то называли буржуазной литературой. Как известно, она бывает двух видов: откровенно апологетичная и объективистская. И та, и другая ее разновидность, как ни покажется странным, работает на подтверждение моих тезисов, в чем каждый читатель будет иметь возможность убедиться в последующем.

Довольно часто мне придется обращаться также к западным источникам. Не потому, что я в них нахожу что-то оригинальное и новое, а только потому, что наши прозападники питают к ним естественный пиетет. Пусть почитают своих почитателей.

Но самыми главными моими аргументами будут цифры, к которым пиетет питаю я. Их обилие может быть кого-то и испугает. Тем более что русский человек более привык к словам. Думаю, пора привыкать и к цифрам, которые зачастую бывают красноречивее слов.

У меня уже был случай приводить цифры, свидетельствующие о реальном социально-экономическом положении в России того периода, однако они не вызвали «антиресу». Когда я однажды их обнародовал на одном из Круглых столов в Фонде Горбачева, мне просто не поверили. А цифры такие.

За 1880–1916 гг. умерло не менее 158 млн детей, из них при последнем царе — 96,8 млн. Если добавить к ним взрослое население, не дожившее до среднестатистического уровня, то общая цифра вырастет до 176 млн человек.

В годы революций и бунтов было убито 3 млн человек, в русско-японскую войну — 1 млн, считая и тех, кто умер от ран и погиб в плену. В первую мировую войну убито 2,5 млн, умерло от ран, голода и холода еще 6,5 млн человек.

От производственных травм, отравлений и самоубийств, по официальной статистике тех лет, ежегодно погибало 3–4 млн человек, в результате за 36 лет перед революцией это составляло 108–144 млн человек.

В целом в 1880–1916 гг. от голода, болезней, убийств, войн, производственных травм Россия потеряла около 308 млн человек.[2]

Цифры умопомрачительные. Они развенчивают миф об успешном развитии капитализма. Но поскольку их «откопала» левая газета «Борьба», то веры им нет. Так прореагировали демократические читатели моей книги "Россия в стратегическом капкане". Что ж. Попробуем обратиться к другим источникам.

Для начала, в качестве примера, приведу гимн развитию России до «большевиков», воспетый на страницах толстой монографии Хеллера и Некрича.[3] Со ссылкой на французского экономиста Эдмонда Тэри, они рассказывают: за пятилетний период 1908–1912 гг. производство угля увеличилось на 79,3 % по сравнению с предыдущим пятилетием, железа — на 24,8 %, стали и производства металла — на 45,9 %. С 1900 по 1913 гг. продукция тяжелой промышленности увеличилась на 74,1 % даже при учете инфляции. Сеть железных дорог увеличилась с 24 тыс. км в 1890 г. до 61 тыс. км в 1915 г. (р.15). "Промышленный прогресс помог сократить зависимость России от иностранного капитала" (р.15), — не удержались отметить авторы. И не случайно, поскольку это — весьма больная тема. Дело в том, что степень зависимости от иностранного капитала определяла поведение царизма внутри страны и на международной арене. Поэтому демократы и прокапиталисты пытаются доказать, что иностранная зависимость хотя и была, но не столь значительна, чтобы оказывать большое влияние на поведение правящего лагеря.

Хеллер и Некрич в этой связи «ловят» советских авторов на противоречиях. Так, они пишут, что в учебнике "История СССР. Эпоха социализма" (М., 1975, с. 16) сказано о "специфическом весе" иностранного капитала, который достигал к 1914 г. 47 % российской экономики, а в другом источнике — Л.М. Спирин. "Классы и партии в гражданской войне в России" (М., 1968, с.36), иностранные инвестиции составляли около "одной трети всех инвестиций" (р.15–16). Чтобы углубить тезис о небольшой зависимости, авторы, ссылаясь на английского писателя Нормана Стоуна ("Восточный фронт.1914–1917". Лондон, 1975, с.18) пишут, что перед первой мировой войной иностранные инвестиции упали с 50 % в период 1904–1905 гг. до 12,5 % в 1913 г. (р.16).