Читать онлайн «Святители и власти»

Пережив расцвет в XI–XII веках, Русь распалась на множество княжеств и после Батыева нашествия утратила национальную независимость. Прошло два века, прежде чем московским князьям удалось объединить русские земли и покончить с чужеземным гнетом. Какова же была роль церкви в возрождении народа и его государственности?

Киевская Русь оставила в наследие Московской величественные церковные храмы и богатейшие монастырские библиотеки, хранившие как переводные греческие, так и оригинальные русские рукописи. Церковные деятели приняли выдающееся участие в составлении летописных сводов, житий и сказаний, оказавших глубокое влияние на развитие духовной культуры Руси в целом. Православная церковь освящала порядки феодального государства. Но роль церкви этим не ограничивалась.

Русь была страной по преимуществу земледельческой. Ее населяло несколько миллионов жителей. Большинство из них обитало в крохотных однодворных деревнях, разбросанных на обширном пространстве Восточно-Европейской равнины. Значение церкви определялось тем, что она объединяла народ единой верой.

Церковная иерархия была организована по типу светской. Митрополиту служили бояре и вооруженные слуги. Церковь располагала крупными земельными богатствами и участвовала в политической жизни страны. Еще большее влияние она оказывала на нравственную и духовную жизнь общества. Церковная организация имела как бы два лица, обращенных в разные стороны. Князья церкви были настолько близки к феодальным верхам общества, насколько приходские священники близки к народу. Ни один важный шаг в жизни человека не обходился без участия духовенства. Брак, рождение и крестины, посты и праздники, смерть и похороны — в этом кругу жизни все совершалось под руководством духовных пастырей. В церкви люди молились о самом насущном — избавлении от недугов, спасении от стихийных бед, мора и голода, об изгнании иноплеменных завоевателей.

В XIV веке русская церковь оказалась как бы в двойном подчинении. Делами русской митрополии по-прежнему распоряжалась Византия. Русские митрополиты назначались преимущественно из греков. Через Константинополь шли все назначения на высшие церковные посты Руси, что приносило патриаршей казне немалые доходы. В то же время церковь подчинялась власти Золотой Орды.

Господство монгольских завоевателей несло русскому народу бедствия и разорение. Ордынские ханы обложили Русь данью и разного рода повинностями. Не довольствуясь «выходом» (так назвали тогда татарскую дань), ордынские феодалы постоянно грабили русские земли, используя для вторжения любой подходящий повод, особенно междоусобицы русских князей. Среди повинностей самой тяжелой считалась воинская служба в Орде. Русских воинов можно было встретить и в дворцовой страже хана, и на дальних рубежах империи. В качестве подручников Орды русские князья должны были ездить в ханскую ставку за ярлыком, без которого они не могли владеть своими землями.

Среди раздоров, междоусобных браней, всеобщего одичания и татарских ратей церковь напоминала народу о былом величии, звала к покаянию и подвигу. «Господь сотворил нас великими, — писал епископ Серапион в 1275 году, — мы же своим ослушанием себя претворили в ничтожных».

Золотая Орда хорошо понимала значение церкви в жизни Руси, и потому вместо гонений на православное духовенство ее властители освободили церковь от даней и объявили неприкосновенными ее имения. Подобно князьям, русские митрополиты должны были ездить в ханскую ставку за ярлыками, подтверждающими права церкви.

Недавно в литературе было высказано мнение о том, что привилегии сделали церковь орудием ордынской политики. В решающий момент святители благословили народ на Куликовскую битву, но их благословение, во-первых, было легендарным, а во-вторых, «нетипичным эпизодом, нехарактерным для проводимой русской митрополией союзнической линии с Ордой». Политическая доктрина церковных иерархов, согласно той же концепции, определялась неизменным стремлением поставить Русь на рельсы теократического развития, то есть «повести русскую церковь к победе над советской властью». Тщательное исследование источников позволит установить, насколько основательны эти выводы.

Куликовская битва составила эпоху в русской истории. С образованием единого государства в конце XV века страна обрела национальную независимость. Освобождение сопровождалось подъемом духовной жизни. XVI век принес России успехи в самых разных областях жизни. Однако эти успехи были перечеркнуты опричным террором Грозного. Утверждение самодержавно-крепостнических порядков породило глубокий общественный кризис, вылившийся в Смуту — первую в русской истории гражданскую войну. Смута едва не погубила корабль российской государственности.

Какую роль играла церковь в политической истории Руси XIV — начала XVII века? Ответ на этот вопрос заключен в предлагаемой читателю книге. Святители и власти — такова ее тема. Биографии выдающихся деятелей церкви заслуживают не меньшего внимания, чем жизнеописания государственных деятелей. Митрополит Алексей и Сергий Радонежский, Иосиф Волоцкий и Нил Сорский, Вассиан Патрикеев и Максим Грек, митрополит Макарий и Сильверст, Филипп Колычев и Гермоген — главные герои книги. Рядом с ними занимают место Дмитрий Донской, Иван III, Василий III, Иван Грозный, Борис Годунов, полководцы Смутного времени. Каждый из названных святителей занял в истории свое особое место. Одни пастыри звали народ к подвигу во имя независимости Отчизны. Другие противились опричным программам, жертвуя всем, даже самой жизнью. Некоторые оставили яркий след в развитии духовной культуры, некоторые жгли на кострах вольнодумцев и предавались стяжанию. По истечении времени многие из них были объявлены святыми. Житийная литература лишила их индивидуальных черт — человека с его особенностями ума и характера, с его сильными сторонами и слабостями заслонил лик святого. Поэтому историку приходится затратить немало труда, чтобы за пеленой легенд обнаружить достоверные факты, за житийным образом увидеть реальных людей.

Один из крупнейших церковных деятелей XIV века митрополит Алексей происходил из московской боярской среды. Отец будущего митрополита Федор Бяконт служил в боярах у черниговских князей, но из-за татарских набегов вынужден был уехать в Северо-Восточную Русь. В то время самыми могущественными князьями на Северо-Востоке были тверской и переяславский князья. Бяконт поступил на службу ко двору московского князя Даниила Александровича — младшего сына Александра Невского — и преуспел на службе в крохотном уделе. По родословцам, при Иване Калите «за ним была Москва», — иначе говоря, он возглавлял московское ополчение — «тысячу» и как тысяцкий занимал одно из первых мест в думе. Сын Федора Бяконта Алферий, по преданию, был крестником Калиты и жил при его дворе до двадцати лет, когда принял пострижение под именем Алексея. Инок не помышлял об удалении в глухую пустынь, а остался в столице, обосновавшись в Богоявленском монастыре за Торгом, в Китай-городе, поблизости от Кремля. Московская знать покровительствовала Богоявленскому монастырю. Его ктиторами считались бояре Вельяминовы. Богоявленские иноки из постриженных бояр сохраняли тесные связи с великокняжеским двором и всегда были на виду. Алексей выделялся среди братии не только знатностью, но и незаурядными способностями. Митрополит Феогност удостоил его своим расположением и в 1340 году назначил наместником во Владимире. На плечи Алексея легло множество забот — судейство и другие дела, связанные с управлением митрополичьим домом.

В конце 1340-х годов московский князь Семен Иванович вместе с митрополитом направили в Константинополь послов, передавших патриарху крупную сумму денег на храм святой Софии. Главная цель посольства состояла в том, чтобы прозондировать почву относительно судьбы московской митрополии. Глава русской церкви грек Феогност достиг преклонных лет и много болел. Его преемником, по замыслам московских властей, должен был стать Алексей Бяконтов.

Весной 1353 года в Москве умер Феогност, а затем и князь Семен Гордый, погубленный чумой. Незадолго до кончины грек посвятил Алексея в сан епископа Владимирского. Алексей выехал в Орду, а оттуда был отпущен в Византию. 11 февраля 1354 года ханша Тайдула выдала ему подорожную грамоту на проезд в Константинополь. В столицу Византийской империи Алексей прибыл некоторое время спустя.

Константинополь был поглощен собственными заботами. Против императора Кантакузина выступила знать. Патриарх Каллист, принимавший русских послов несколькими годами ранее, открыто обвинил Кантакузина в присвоении денег, пожертвованных Москвой на церковь. Раздор и столкновения завершились тем, что Каллист вынужден был покинуть патриарший престол, а его место занял Филофей. Византийцы опасались, что смерть Семена Гордого вызовет междоусобицу. Поэтому они объявили о назначении Алексея митрополитом лишь после того, как брат князя Семена Иван Иванович Красный вернулся с ярлыком из Орды и занял великокняжеский престол во Владимире.