Читать онлайн «Монашество и монастыри в России XI‑XX века: Исторические очерки». Страница 7

Монастырская тема заняла свое место в работах историков только с XIX в. Тогда же определились те проблемы, которые исследуются вплоть до настоящего времени, в том числе — изучение отдельных монастырей. Один из первых исследователей истории Киево–Печерского монастыря, архимандрит Евгений Болховитинов останавливался не только на истории возникновения монастыря, считая, что он являлся первым на Руси, но также обратил внимание на то, как была устроена жизнь в его стенах[69]. Автор наметил несколько основных проблем при изучении каждого монастыря. Существует ряд работ исследователей прошлого столетия, содержащих подробное описание обителей, возникших в XI — середине XIV в.[70] Однако они преимущественно носят описательный характер.

Другим направлением в изучении истории монастырей стали те работы, которые обобщали сведения о древнерусских монастырях и ставили более широкий круг проблем. Впервые архим. Макарий (Булгаков) пытался определить время возникновения ранних русских монастырей[71].

Позже было подготовлено полное описание древних обителей, причем значительное место отводилось истории возникновения первых, наиболее крупных монастырей. Но и эти труды носили описательный характер[72].

Другой темой, которую активно разрабатывали дореволюционные исследователи, является монастырское землевладение. Одним из первых ее поставил В. О. Ключевский в своем «Курсе русской истории», однако из‑за скудных источниковых данных ученый занимался более подробно историей монастырей только с середины XIV в.[73]. Анализируя некоторые жития, В. О. Ключевский воспроизводил историю обителей, зачастую пересматривал некоторые установленные факты, предлагал новые датировки.

Со второй половины XIX в. определяется еще одно направление в изучении монастырской проблематики. Это вопрос о регламентации внутримонастырской жизни, т. е. проблема монастырских типиконов (уставов), а также принятия их на Руси. Существует целый ряд исследований по этому вопросу[74], который, однако, не решен окончательно, до сих пор является актуальным и волнует современных исследователей.

Большое значение для изучения монастырей имел труд Е. Е. Голу- бинского «История Русской Церкви» (М., 1880. Т. I, первая половина; М., 1900. Т. 2, ч. 1; М., 1917. Т. 2, ч. 2). Эта работа содержит специальный раздел, посвященный истории монастырей, где автором затронуты все отмеченные нами проблемы, занимающие в той или иной степени историков[75]. Е. Е. Голубинский впервые обратил внимание на формы подвижничества, имевшие место на Руси[76], подробно останавливался на устройстве монастырей, исходя из данных о Киево–Печер- ском монастыре, выявил архимандритов в монастырях, полагал, что это почетный титул для игуменов особо крупных обителей[77].

В древних рукописях встречаются сведения о монастырях, монашеской жизни[78].

В современной исторической литературе можно выделить несколько основных направлений. Ряд работ посвящен монастырскому землевладению; они основаны на большом фактическом материале[79]. Разрабатывается еще одна интересная тема: вопрос об архи- мандритиях — особой городской организации черного духовенства в городе, обладавшей, по мнению исследователей, особым статусом[80].

Продолжается изучение монастырских уставов, имевших хождение на Руси. Так, изучению этой проблемы посвящены работы И. Д. Ищенко[81]. Современные историки открывают новые источники, принесшие существенные изменения в уже устоявшиеся выводы о развитии монастырей и их хозяйства[82]. Слабая изученность ранней истории монастырей объясняется во многом незначительным количеством сохранившихся источников.

Летописи остаются основными источниками, содержащими сведения по истории монастырской жизни в Древней Руси, но круг затрагиваемых в них проблем ограничен. В них содержатся конкретные сведения об устройстве обителей, строительстве в их пределах, уточняются даты настоятельства. В зависимости от того, где создан летописный свод, содержатся факты о жизни в монастырях в разных регионах Древнерусского государства.

Летописные сведения дополняются свидетельствами других нарративных источников. К их числу относятся агиографические сочинения (жития святых). Количество дошедших до нас ранних житий невелико[83]. Почти все известные жития связаны с деятелями, занимавшими значительное место в истории Древней Руси — это были не только князья, митрополиты, епископы, но и настоятели монастырей. Несмотря на то, что списки житий, дошедшие до нас, значительно удалены от времени смерти святого, в них можно выявить сведения по истории монастырей в древнерусских городах. В отличие от летописей, в житиях нет хронологических указаний, и лишь сопоставление с другими источниками позволяет уточнить время тех или иных событий.

Особое место занимает Киево–Печерский Патерик[84]. Рассказывающий о ранней истории Киево–Печерского монастыря и его первых подвижниках, он формировался начиная с первой трети XIII в., ядром его служила переписка епископа Владимирского и Суздальского Симона с печерским иноком Поликарпом[85]. Патерик содержит несколько десятков рассказов о печерских подвижниках. Описываемые события происходили в середине ΧΙ–ΧΙΙ вв. Благодаря этому источнику можно проследить постепенный рост монастыря, его внутреннюю жизнь, виды подвижничества, отношения с князем и боярством, а также и распределение обязанностей монахов.

Третьей группой источников для изучения монастырей в Древней Руси являются акты. Количество грамот по раннему периоду монастырской истории незначительно, поэтому возникает необходимость использования более поздних актов, так как в них часто содержатся прямые или косвенные ссылки на старину[86]. Приемом ретроспекции можно воспользоваться для изучения древнейшей истории монастырей, их образа жизни и хозяйствования.

Берестяные грамоты — новый источник для изучения истории Новгорода, однако число грамот, которые можно использовать для изучения истории монастырей и монашества, невелико[87].

Археологические и архитектурные памятники, произведения художественного ремесла, живопись — это источники, позволяющие дополнить аргументацию исследователей. В частности, на их основе в последнее время уточняются даты возникновения обителей.

* * *

Монастыри появляются на Руси сразу после принятия христианства как официальной религии. Первые сведения о существовании монастырей относятся к Киеву — первопрестольному городу, где уже в первой половине XI в., в период княжения Ярослава Владимировича «чер- норисця почя множитися и монастыреве почаху бити»[88]. Несколько известий о наличии монастырей в Киеве содержатся в Житии Феодосия и в Повести «Чего ради прозвася Печерский монастырь», входящей в состав Киево–Печерского патерика. Летопись рассказывает, что возвращаясь из Афона, Антоний, будущий преподобный, долго скитался и искал в Киеве «кде жити, и исходи по монастырем, и не возлюби, Богу не хотящу…»[89]. Что заставило подвижника, не оставшись ни в одном из существующих монастырей, поселиться в пещере под Берестовом, оставленной ранее пресвитером Иларионом при его возведении на святительский стол? Подобные скитания и поиски позже повторяет и Феодосий. В его Житии рассказывается, как он, попав в Киев, «обьхо- ди вся манастыря», однако не был принят ни в одном из них, а причиной этого была его бедность[90]. Что представляли собой обители, где на одну из добродетелей монашества (нестяжание) смотрели с презрением? Уже дальше сам летописец дает нам ответ. Под 1037 г. в Повести временных лет есть сведение об основании двух обителей князем Ярославом Владимировичем («… святаго Георгия манастырь и святыя Орины»)[91]. Непосредственного упоминания о времени закладки двух монастырей нет, но это свидетельство заслуживает внимания. Дело в том, что в святом крещении князь Ярослав получил имя Георгий, а его супруга Ингигерда — Ирины. Вероятно, следуя традициям византийских императоров, киевский князь соорудил монастыри в честь своего святого и святой покровительницы княгини. Таким образом, эти обители формировали культ святых великокняжеских покровителей. Так начиналось строительство монастырей на Руси князьями. Характерным для них было то, что они представляли собой достаточно замкнутые организации, предназначенные для служения княжеским семьям. Вероятно, поэтому о них почти нет сведений в источниках. Эти монастыри находились непосредственно под влиянием князей, полностью ими обеспечивались, т. е. являлись ктиторскими. На протяжении долгих лет они были связаны с определенными княжескими фамилиями, что иногда можно проследить по отрывочным летописным упоминаниям. Например, об Ирининском монастыре есть еще одно упоминание в Ипатьевской летописи под 1147 г., когда опальный Святослав Ольгович искал спасения в его стенах от восставших киевских горожан[92]. Сам Святослав был праправнуком Ингигерды–Ирины и поэтому не случайно искал укрытие в ее монастыре.