Читать онлайн «Дорога в никуда. Часть вторая. Под чёрными знамёнами»

  В первой половине восемнадцатого года значительная часть России к востоку от Урала жила сама по себе. Здесь фактически не знали никакой власти, не платили податей и налогов. Сюда не добрались ни ЧК, ни продразвёрстка, ни комбеды. Советская власть чуть теплилась в наиболее крупных городах вдоль транссибирской магистрали. Поначалу то же самое фактическое безвластие продолжалось, и когда в тех же городах к власти "под крылом" белочехов пришли всевозможные контрреволюционные мятежники. Во Временном Сибирском правительстве присутствовали и эсеры, и монархисты, и кадеты, и сторонники сибирской автономии. Все они "тащили одеяло" на себя, и данное обстоятельство не могло не подрывать авторитет этого "лоскутного" коалиционного правительства. Основными противоборствующими силами являлись монархисты и эсеры. Их разногласия мешали главному, созданию боеспособной единоначальной белой армии. Поначалу войск у Временного правительства вообще насчитывалось немного, добровольческие партизанские отряды и небольшие офицерские подразделения. И, пожалуй, самым боеспособным и организованным был партизанский отряд молодого атамана Анненкова.

  Образ декабриста, кавалергарда Ивана Анненкова в отечественной истории чрезмерно идеализирован, как и его романтическая любовь к француженке, модистке Полине Гебль. Кто был он, тот бесшабашный поручик, такой же, как Пестель, Каховский и прочие руководители "тайных обществ", мечтавшие о свержении самодержавия и истреблении царской семьи?... Или просто недалёкий буян, любитель побузить против власти? Так или иначе, но его внук Борис Анненков стал убеждённым монархистом, мечтавшим об идеальном государе, наделенном неограниченной властью и твёрдой волей. Не такая уж оригинальная мечта, питательной средой которой явилось само царствование последнего русского императора - слабовольное, безалаберное, обреченное, которое не смогли кардинально улучшить даже такие незаурядные премьер-министры как Витте и Столыпин.

  После захвата власти в октябре семнадцатого большевики, заключив перемирие с Германией и Австро-Венгрией, приступили к демобилизации армии, которая даже в том ее полуразложившимся состоянии представляла для них серьезную угрозу. Находившийся на Западном фронте отряд сибирских казаков под командованием есаула Анненкова получил приказ разоружиться и отправляться в Омск. Для многих воинских частей тогда в таких приказах не было никакой нужды. Солдаты и офицеры самовольно оставляли свои полки и кто как, большинство с оружием, добирались до родных мест. Но именно отряду Анненкова такой приказ пришлось отдать, ибо он не разбежался, а сохранил дисциплину и порядок, убыл с фронта организованно, в полном составе, с оружием, боеприпасами, лошадьми. Редчайший пример для агонизирующей в предсмертных судорогах русской армии конца 1917 года, где нижние чины и офицеры ненавидели друг друга, солдаты стреляли офицерам в спины, не исполняли приказы. В казачьих частях, конечно, не было такой сословной пропасти, там в одном полку и даже сотне могли служить офицер и рядовой казак одностаничники, и даже родственники. Братские отношение между офицерами и рядовыми казаками, в основном обуславливались тем, что в казачьих частях офицеры в большинстве сами происходили из казачьей среды, такие как Иван Решетников. Но Анненкова, столбового дворянина, подчиненные казаки просто боготворили. За три года войны в его отряде, партизанившем в тылу у немцев, сложилось настоящее боевое братство. В отряде командир и подчиненные ели один хлеб, переносили одни тяготы. Что, прежде всего, привлекает подчиненных в характере командира в период боевых действий? Конечно, личная храбрость и забота об их нуждах. Анненков не ведал страха, сам водил казаков в атаки и проявлял о них не показную заботу. За время командования "особым отрядом" он сумел вычислить и "вычистить" всех воров и прячущихся за спинами товарищей трусов. Он никогда не уклонялся от боя, но командовал умело, неся минимальные потери. Братские отношения с нижними чинами не приветствовались начальством, и несмотря на многочисленные награды, Анненков имел небольшой должностной рост, начал войну со взвода, кончил сотней. Естественно, он никогда не опасался, что подчиненные станут стрелять ему в спину. Когда большевики отдали приказ разоружиться, между командиром и казаками не возникло разногласий: разоружаться отказываемся, возвращаемся в Омск в боевом порядке, а там посмотрим.

  Борис Анненков являлся потомственным военным, он последовательно окончил Одесский кадетский корпус и московское Александровское юнкерское училище. После производства в офицеры сразу попал в казачьи войска и до войны четыре года прослужил в 1-м Сибирском казачьем полку, который охранял границу с Китаем в Семиречье. С этим же полком и ушёл на фронт. По пути с фронта до Омска к отряду Анненкова прибилось немало казаков из разложившихся и разбежавшихся частей. Некоторые, конечно, пристали к этой сплочённой, монолитной вооруженной группе просто в надежде обрести защиту на время пути через хаос и анархию, воцарившуюся в охваченной безвластием стране. Они сразу покидали отряд, едва добирались поближе к родным местам. Но некоторые, в первую очередь молодые казаки, очарованные личностью командира и атмосферой царящей в отряде, оставались. В их числе оказался и вахмистр Степан Решетников, бесповоротно уверовавший в молодого есаула и полностью принявшего внутренний уклад этого удивительного воинства.

  Прибыв в Омск в январе восемнадцатого года, Анненков вновь отказался выполнить приказ разоружиться уже местного Совказдепа. Есаул хотел сделать отряд боевой единицей ещё сохранившего некоторую власть командования Сибирского казачьего войска. Но после того как 26 января Совказдеп арестовал войсковое правительство, и Советы обрели всю полноту власти, Анненков и его подчиненные оказались вне закона. Объявив себя атаманом партизанского отряда, есаул стал собирать вокруг себя лиц враждебных новой власти. К нему потянулись добровольцы: офицеры, казаки, интеллигенция. Боевым крещением для анненковцев стал ночной налет на центр Омска и похищение из войскового собора знамени Ермака и других войсковых реликвий. Данное событие произвело сильное впечатление в первую очередь на сибирских казаков. До того лишь слухи о бесстрашии молодого атамана, теперь обрели и фактическое подтверждение. Партизанский отряд численно увеличивался, к нему примкнули многие кадеты старших классов омского кадетского корпуса, отчисленные по требованию большевиков за сопротивление красногвардейцам в "набатную" ночь шестого февраля. И все равно бойцов было явно недостаточно, чтобы вступать в открытое боестолкновение с Красной Гвардией. Отряд изменил тактику, разбившись на части, он кочевал от станицы к станице по всей "Горькой линии", агитируя казаков присоединяться к ним. Атаман рассылал своих людей с такого же рода поручениями и по более отдалённым станицам и казачьим посёлкам, в другие отделы войска. С таким вот поручением и Степан Решетников побывал в родной станице, пытаясь агитировать казаков. В период с февраля по апрель отряд Анненкова в основном занимался не боевой, а военно-политической, организационной и подготовительной деятельностью. Налаживались связи, изыскивались источники материальной поддержки, создавались тайники с оружием и боеприпасами. Из окрестностей Омска белопартизаны, избегая столкновений с преследующими их красногвардейцами, ушли в Кокчетавский уезд, где жило много казаков лично известных Анненкову по совместной службе в Семиречье. Здесь у верных людей пришлось оставить и казачьи реликвии, ветхие раритетные знамена уже не были пригодны для походных условий и могли просто погибнуть.

  В конце апреля анненковцы возвращаются в омский уезд, где продолжается вербовка добровольцев. Атаман установил прочные контакты с омским контрреволюционным подпольем. Немалую денежную поддержку анненковцам оказало омское купечество, всё увеличивающийся отряд надо было кормить, обмундировать, обеспечивать содержание лошадей, ну и, конечно, вооружать. Когда вспыхнул чехословацкий мятеж, Анненков тут же предложил чехам воевать против красных совместно. Чехи, не имеющие кавалерии, согласились вести боевые действия вместе с белопартизанским отрядом, насчитывающим уже до пятисот всадников.

  Четвёртого июня чехи совместно с анненковцами перешли в наступление, что и предрешило судьбу советской власти в Омске. В бою под деревней Марьяновкой атаман проявил чудеса храбрости, лично под знаменем с группой казаков прорвался почти к командному пункту командующего красным фронтом и внес в ряды противника такую панику, что они стали поспешно отступать. Знаменем его отряда стало чёрное полотнище с вышитой "адамовой головой", черепом и перекрещёнными костями - он был молод этот атаман, всего двадцать девять лет, и воспринимал жизнь в некотором роде как романтическую игру, отсюда и любовь к таким "красноречивым" символам. Так или иначе, но это чёрное знамя с надписью "С нами Бог" уже наводило ужас на противника.