Читать онлайн «Белый пиджак ; Люди из тени». Страница 18

Алкогольдегидрогеназа — фермент, обеспечивающий в организме человека первичное окисление этанола. Чем выше содержание этого фермента, тем быстрее окисляется принятый алкоголь и тем меньше шансов превратиться в алкоголика. Специалисты-наркологи упрекнут меня в примитивном толковании сложного процесса метаболизма алкоголя в организме человека, но я не собираюсь излагать в виде монографии все тонкости многообразных биохимических реакций, иначе читатель заснет уже в конце этого абзаца. Поэтому продолжу.

Например, у монголов и калмыков уровень этого окислителя алкоголя, как и другого, не менее важного (АлДГ2), довольно низок. У народов Крайнего Севера и североамериканских индейцев алкогольдегидрогеназа практически отсутствует, поэтому для них первая рюмка «огненной воды» — это необратимый и стремительный путь к логическому финалу — полной алкогольной зависимости. В мгновение ока спиваются целые стойбища, от малых детей до глубоких стариков и старух. Аборигены готовы отдать за глоток «огненной воды» пушнину, оленей, моржовую кость, собственных жен.

Англосаксы покорили Северную Америку не силой оружия и стойкостью духа, а подлым обманом и бутылкой виски, превратившей доверчивых, гордых, бесстрашных и свирепых воинов в безвольные, трясущиеся, пропитанные виски и джином существа, для которых эти напитки стали в одночасье новыми богами, выше чести, дороже родной земли и заветов предков.

Возможное понижение содержания алкогольдегидрогеназы и АлДГ2 у русских, как следствие татаро-монгольского ига, всего лишь моя личная рабочая версия, если хотите, посильный вклад в новую науку — алкоголеведение. Эта гипотеза, несомненно, нуждается в тщательной проверке, потому что явного повышения уровня этих чудесных ферментов в организмах представителей бывшего древнего супротивника, а ныне — братского народа, почему-то не особо заметно.

Уже с 1474 года в России вводится государственная, читай — царская, монополия на производство и продажу хлебного вина — водки, а также меда, пива и немецкого шнапса. Начиная с этого периода, красномордые целовальники-кабатчики становятся прямыми посредниками между спивающимся населением, несущим последнюю копейку в питейный дом, и государевой казной, которая от монопольной продажи водки наполнялась от 30 % до более чем 50 %.

Полагаю, что вполне уместно посмотреть с другой точки зрения и на эпоху Петра I, которую большинство историков оценивает как прорыв России из дикости и азиатского варварства в цивилизацию. А если встречаются более умеренные оценки, то, все равно, они несут знак плюс. А, между тем, вытащивший за уши «неумытую, восточную, лапотную» Россию в благочестивую Европу, прозванный в народе Антихристом, страдающий падучей-эпилепсией Петр, был еще и неумеренным потребителем спиртного, выпивающим в иной день до 30-ти стаканов вина, доходящим порой до приступов бесноватости. Это не очень вяжется с каноническим обликом созидателя-строителя, полководца и реформатора, но такова исподняя часть царской мантии. Он и сподвижников своих заставлял пить вровень с его Императорским Величеством, а такую нагрузку выдерживали немногие.

В период Северной войны Российское государство получало наивысшие прибыли от продажи водки внутри страны. Напомним, что в то время ведро «казенного вина» стоило один рубль. За этот же рубль можно было купить лошадь, а корову — за полтинник.

Заложив в гнилых болотах Финского залива северную столицу, Петр I сразу же после ее первоначального заселения в знак своего правление первым казенным заведением открыл кабак, что весьма символично. Место, на котором был построен Санктъ-Петерсбурх, во всех отношениях нельзя назвать самым удачным. Сдается мне, что могло быть и так: нетрезвый Государь, велев остановить коляску и обозрев мутным взором тряские, хмурые окрестности, просто ткнул тростью в топкую, зыбкую хлюпь и молвил: «Здесь будет город заложен!»

И заложили. На костях десятков тысяч крепостных мужиков, которые, правда, прежде чем умереть от лихорадки, чахотки и цинги, ежедневно получали по чарке водки «для сугреву».

Просвещенная покровительница искусств Екатерина II, в конце 18-го века, всячески поощряла пьянство, любя повторять: «Пьяным народом легче управлять».

При ней водочные доходы составляли треть государственного бюджета.

Возведенный в ранг святого только за свою мученическую смерть Николай II, в жизни бездарный, никудышный правитель и горький пьяница-тихушник, с большим рвением разгонял Общества трезвости, чем кружки социалистов-революционеров, видимо, полагая, что трезвые люди представляют для Империи куда более серьезную опасность, нежели смутьяны и бунтовщики, вознамерившиеся «построить новый мир». Зато доходы от продажи водки достигли при нем более половины всех поступлений в казну. Чем закончилась эта бесовская политика царя, нам всем хорошо известно, свержением самого Николая, его гибелью и революцией.

Первая мировая война, революция, последовавшая за ней гражданская резня, Великая Отечественная война 1941–1945 годов унесли в могилу десятки миллионов россиян, резко ослабив полноценный генофонд нации. Погибали, как правило, всегда лучшие. А у калмыков своя дополнительная беда — высылка всего народа в Сибирь с 1943 года по 1957 год; 13 лет долгой лютой ссылки. Массовая коллективизация и жестокое раскулачивание привели к тому, что огромный пласт крестьянства (счет тоже идет на миллионы), наиболее трудолюбивого и предприимчивого, был снят большевистскими вилами и выброшен на погибель и разорение. После чего на селе осталась деревенская беднота, в среде которой было немало босяков и голытьбы, чуравшихся труда до седьмого пота, но любивших погулять и выпить под гармошку. Послевоенная помощь кадрами национальным окраинам, Союзным республикам, куда направлялись самые квалифицированные специалисты: учителя, врачи, инженеры, рабочие. Расцвет всеобщего пьянства при Генеральном секретаре КПСС дорогом Леониде Ильиче Брежневе, которому приписывают знаменательную фразу: «Хто не п’х, той або хворий, або падлюка».

Эти и другие события просто практически полностью «вычистили» из Центральной России нормальное, полноценное население, особенно мужское.

Вы бывали когда-нибудь в российской глубинке, например, в заштатном городке Моршанске, где, кстати, до перестройки выпускались лучшие в Советском Союзе сигареты без фильтра «Прима»? Там вы с удивлением обнаружите людей совершенно неизвестной расы: мелкорослых мужичков с обезьяноподобными амимичными лицами, пустыми, омертвелыми глазами под нависшими надбровьями, с признаками явного вырождения во всем облике, одетых в резиновые или кирзовые сапоги и стеганые засаленные ватники. Как они не похожи на «народ-богоносец», о котором очень любит разглагольствовать господин Проханов с компанией! Это искусственно выведенная раса, результат особой селекции с применением водки и следствие мудрых деяний многих наших правителей…

Приступив к трудовой деятельности, я сразу столкнулся с очень существенной проблемой: как совместить выпивку и опохмеление на следующее утро с работой, без ущерба для последней. В институте все было гораздо проще. Там можно было явиться на лекции слегка подшофе, в большой аудитории, заполненной массой студентов, ты был незаметен; в крайнем случае, пропустить день-другой, а потом отработать семинарские занятия. В новой жизни это категорически исключалось, существовал его Величество КЗОТ. Вот тогда началась выработка изощренных систем, позволяющих совместить и то, и другое, попыток, как сказано в известной поговорке: «Запрячь в одну повозку быка и трепетную лань».

Очень многие из сильно пьющих и одновременно работающих людей изобретают свои индивидуальные системы пития, которые, по их мнению, не должны позволить выпивке отражаться слишком явно на их служебных обязанностях и не дать ей возможность перерасти в разнузданное пьянство. Некоторым удается довольно длительный период работать и выпивать в рамках разработанных систем, но самообман все равно, рано или поздно, сводит на нет все усилия. У меня был друг из Минска, математик по специальности, который создал на основании сложнейших расчетов математическую модель своей собственной системы, но научная концепция лопнула, не в силах конкурировать с живой природой.

Я говорю в данном случае не о тех нормальных людях, кто выпивает периодически, по праздникам, не вредя своему здоровью и успехам на службе, а о тех, у кого имеется болезненное пристрастие к алкоголю, то есть, об индивидах, страдающих алкоголизмом.

Вообще-то, в российском народе сложилось своеобразное представление об алкоголиках. В глазах большинства — это те тилипающиеся и в жар, и в холод на углах магазинов смурные субъекты, денно и нощно сшибающие у прохожих рубли на покупку «народной» водки — «паленки» — безакцизки, вконец опустившиеся бродяги без крова над головой, собирающие бутылки, или бездыханно лежащие поперек тротуара в луже собственной мочи личности. Это, конечно, крайности пьянства, жизнь куда разнообразнее. Бросаются в глаза также запойные господа-товарищи, творящие во время алкогольных срывов черт те знает что: клубок скандалов, драк, дебошей и прочих довольно ярких и запоминающихся поступков. Но это понимание алкоголизма очень упрощенное, если не сказать, примитивное.