Читайте книги онлайн на Bookidrom.ru! Бесплатные книги в одном клике

Читать онлайн «Робинзон и его женщина»

Автор Владимир Бойков

Владимир Бойков

Робинзон и его женщина

Нет, что бы Вы ни говорили, а пить вредно! Даже, пожалуй, противно. И дело, конечно же, не в том, что алкоголь наносит непоправимый вред вашему нежному организму (не такой уж он и нежный — все переварит и еще попросит), а в том, что на смену веселому вечеру и бурной ночи приходит утро нового дня. Такая уж в природе закономерность. И, следуя этой закономерности, утром Вы сталкиваетесь с особым явлением, которое знакомо всем любителям беленькой. Как Вы уже, наверное, догадались, речь идет о похмелье или, как его называют в народе, бодуне.

Рагозин был согласен с подобным утверждением на все сто. По крайней мере сейчас, когда его организм переживал именно это состояние. С трудом открыв глаза, Петр уставился в потолок. Первое, что он увидел, было лицо Эйприл, как всегда нежное и слегка кокетливое. Она всегда была рада его видеть, но сейчас в голубых глазах девушки можно было прочесть немой укор. Петр поморщился: он знал, что поступил глупо, и у Эйприл было полное моральное право осуждать его за это.

— Прости меня, детка, — промычал он и погладил Мисс Апрель по глянцевой щеке.

Эйприл не ответила. Она по-прежнему смотрела на него с развертки «Хастлера», которую Петр прилепил к потолку над своей кроватью.

— Эх, жаль, что ты не настоящая! — с тоской произнес Рагозин. — Была бы ты живая — принесла бы мне пивка или рассолу.

Ответа снова не последовало.

Тяжко вздохнув, Петр осторожно сел и тряхнул головой, стараясь привести себя в чувство. Тут же он застонал от тех ощущений, что вызвала эта встряска. «Надо полечиться», — подумал он.

Баночка прохладного пива немного привела его в чувство. Усевшись на край кровати, он постарался вспомнить, что было с ним вчера.

Итак, он — Рагозин Петр Владимирович — провернул вчера неплохую сделку на Хоупе. По оптовым ценам им были закуплены самые проходные товары — последний писк моды. Мистер Чу, который владел магазином оптовой торговли, долго торговался, но, в конце концов, согласился на приемлемую для Петра цену. Правда, для этого Рагозину пришлось расположить его к себе при помощи четырех бутылок «Столичной», которую пожилой китаец любил. А еще Чу обожал компанию. В свое время он занимался мелким бизнесом на планете Гагарин, где и перенял любовь к процессу пития «Столичной» от местных портовых грузчиков. С тех самых пор Чу не отпускал ни одного русского клиента без того, чтобы не пропустить с ним по маленькой. При этом он свято полагал, что именно этого от него и ждут. Петр знал об этом.

Пока роботы-погрузчики перетаскивали из грузовиков в трюм его мотьки контейнеры с куртками из кожи бернинского трехзуба, женскими сапогами с планеты Бернуло и фальшивыми «Патеками Филиппами», Рагозин пил с Чу водку, с ужасом понимая, что впадает в полную прострацию. После второй бутылки Чу начал немузыкально орать русские песни, и Петру пришлось ему подпевать. Дальнейший ход событий он помнил смутно. Вроде погрузка закончилась чуть раньше четвертой бутылки, и роботы терпеливо ждали, когда их хозяин закончит возлияние. Потом, кажется, Петр каким-то образом вывел свой МТК (малый транспортный корабль, именуемый русскими челноками «мотька») на орбиту и сиганул в портал. Кроме этого в памяти сохранился лишь эпизод, когда Чу тыкал стаканом с водкой в голову робота, предлагая ему стать третьим.

— Все, никакой больше водки, — пробормотал Петр и, поднявшись с кровати, отправился в душ.

Через сорок минут он привел себя в порядок.

Пора было выяснить, где теперь его мотька. По логике вещей корабль Рагозина должен был находиться на орбите планеты Голддэй, где ему предстояло сдать товар своему покупателю. Усевшись в пилотное кресло, Петр дал запрос навигационной системе о его теперешнем положении. Компьютер на пару секунд задумался, а затем выдал не слишком жизнеутверждающее: местоположение не известно.

Рагозин внутренне вздрогнул. Остатки похмелья мгновенно улетучились. Он повторил свой запрос и получил тот же ответ. Понимая, что происходит что-то ужасное, Петр открыл заслонки на лобовом стекле кабины.

Первого же взгляда было достаточно, чтобы понять всю серьезность ситуации: Петр не узнавал этих звезд. Он лихорадочно вывел на экран данные о полетном задании. То, что он увидел, повергло его в шок. Программа полета была написана явно невменяемым человеком. Петр сразу понял, что этим человеком был он сам. Положение осложнялось тем, что большая часть задания была стерта. Пропал и компьютерный атлас. Похоже, что пьяный Рагозин просто удалял данные из бортового компьютера. Зачем — он и сам не знал, точнее, просто не помнил.

Проклиная Чу, «Столичную» и самого себя, Петр уткнулся в экран. Дело пахло керосином. На дисплее последовательно высветились данные о состоянии систем корабля. Глядя на колонки символов, Рагозин мрачнел все больше. Ситуация была неутешительна.

Мотьке сильно досталось от своего хозяина. Данные навигационного компьютера восстановлению не подлежали. Программа жизнеобеспечения была существенно повреждена. Энергии не хватило бы даже на один прыжок в подпространстве — энергетические элементы стоили дорого, и Петр покупал их только на рейс.

Впрочем, все было не так уж и плохо. Вернее — не безнадежно. На радость Рагозину аварийная связь работала исправно. Сброшенный аварийный буй подавал сигнал СОС, что позволяло надеяться на спасение. К тому же поблизости была какая-то планета.

Именно на эту планету горе-челнок возлагал особые надежды — приборы зафиксировали наличие искусственного источника энергии на ее поверхности. Решение было принято сразу. Оставаться на орбите было опасно и, мысленно перекрестившись, Петр направил свой корабль к незнакомой планете. Если сигнал бедствия будет услышан, спасатели найдут его там.

* * *

Ветер гнал седые волны по безбрежной пустыне океана. Куда не посмотри, до самого горизонта простирались его воды. Серое пасмурное небо придавало картине довольно унылый вид. Космический путешественник, случайно занесенный в этот мир волею непредсказуемой судьбы, почувствовал бы тоску, которая со временем заполнила бы всю его душу. Взору было не за что зацепиться. Повсюду только волны, мчавшиеся по воли ветра и не встречавшие преград.

Но абсолютной пустоты не бывает. И на этой планете, среди безбрежных вод, для волн существовало одно препятствие. Группа черных, словно из угля, рифов вырастала из океана острыми зубами. Волны с остервенением бились о скалы, словно злясь на то, что они возникли на их пути. Волна за волной накатывались они на черные клыки и, разбившись о них миллионами брызг, бессильно сползали по черной поверхности.