«Полуденное летнее солнце подсматривало за молящимися ослепительным желтым глазом. Их было немного, но сила общей молитвы была столь велика, что число не имело значения. Каждый просил о сокровенном, наполняя происходящее тайной, неведомой остальному миру. Почти беззвучно двигая губами, они лишь изредка поднимали глаза, чтобы украдкой взглянуть на явившееся божество. Не изваяние и не икона, совсем живое и явное… Облик его был прост и величественен, как сама природа. Как и положено Высшей силе, Он...
«Полуденное летнее солнце подсматривало за молящимися ослепительным желтым глазом. Их было немного, но сила общей молитвы была столь велика, что число не имело значения. Каждый просил о сокровенном, наполняя происходящее тайной, неведомой остальному миру. Почти беззвучно двигая губами, они лишь изредка поднимали глаза, чтобы украдкой взглянуть на явившееся божество. Не изваяние и не икона, совсем живое и явное… Облик его был прост и величественен, как сама природа. Как и положено Высшей силе, Оно находилось прямо перед своей паствой, выше и дальше, восседая на кованом железном алтаре, будто на разделительной линии миров. Таинство не было украшено золотом и торжественными стенами храма. Между алтарем и людьми лежали всего несколько метров грязной земли, покрытой птичьими следами. Настолько близко, чтобы молитвы были услышаны, и настолько далеко, чтобы Божество оставалось божеством… И лишь один из них мог подойти к алтарю чуть ближе других. Он знал о Божестве больше других. Знал, когда оно вернется. И знал, чего оно хочет…»
