Читать онлайн «Побег генерала Корнилова из австрийского плена»

© Государственный архив РФ, 2014

© ООО «Кучково поле», 2014

© Грюнберг Н. П., вступ. ст. и коммент., 2014

Человеческой памяти свойственно забывать то, о чем не напоминают, и хорошо помнить то, что упоминают постоянно. Чем меньше мы говорим о чем-либо, тем хуже это помним. Мы хуже помним и то, что оказалось в тени чего-либо более значимого, и более впечатляющее, поражающее воображение, или более успешное, что вытесняет из памяти менее яркое. Историческая память народа живет по сходным принципам – чем чаще упоминается какое-либо событие, тем живее о нем память. Если же сознательно не упоминать про него, то вскоре это событие забудется, даже несмотря на яркие и неординарные эпизоды, его наполняющие. Примером такой забытой страницы нашей истории может служить Первая мировая война, которую современники чаще называли Великой.

О Великой войне в Советском Союзе говорить было не принято по соображениям идеологическим, а если что-либо и говорилось, то в негативном ключе. Многие герои той войны были забыты по тем же соображениям, создав впечатление, будто о Великой войне и вспоминать нечего. Однако на самом деле это далеко не так, ибо, несмотря на все ужасы Первой мировой, те далекие события были наполнены примерами подлинного героизма, забывать о которых мы, наследники людей, их совершивших, права не имеем, и сейчас у нас появился уникальный шанс восполнить пробел в наших знаниях о Великой войне через публикацию ранее неизвестных источников того времени.

Хотя в Советском Союзе о Великой войне старались лишний раз не вспоминать, все равно оставались люди, для которых память о ее героях стала одной из основ, столпов их мировоззрения. Это была русская эмиграция, в тоске по утраченной родине бережно сохранявшая любые крупицы, с ней связывавшие. Именно из эмигрантской среды вышли первые исследователи участия Русской Императорской армии в кровавых сражениях беспрецедентной по своим масштабам мировой бойни, и именно в ней сохранялись многие бесценные свидетельства событий, напрочь забытых в России. Воспоминания князя А. Солнцева-Засекина относятся именно к таким незаслуженно невостребованным материалам.

О самом авторе известно бесконечно мало. Мы знаем, что в 1915 году Солнцев-Засекин носил звание капитана Генерального штаба, хотя в документах Николаевской военной академии (Академии Генерального штаба) его фамилия не фигурирует. По его собственным словам, служил он в соединениях 7-й армии, вероятно в 5-м Кавказском или в 22-м армейском корпусе, и принимал участие в кровопролитной и бесполезной операции 7-й армии по прорыву австро-венгерского фронта на реке Стрыпа в декабре 1915 года. В это время линия соприкосновения русских и австро-венгерских войск проходила по этой сравнительно небольшой реке, обе противоборствующие армии вели позиционные бои и закапывались в землю. Знакомые с боевыми качествами русских войск, австрийцы, не надеясь на стойкость своих солдат, постарались максимально укрепиться на занятых позициях, прикрыв траншеи 25 рядами колючей проволоки. Русское наступление мало того, что начиналось в разгар декабрьских морозов, так еще и столкнулось с необходимостью преодоления не только заграждений из колючей проволоки, но и топких берегов Стрыпы. Командующий войсками 7-й армии генерал от инфантерии Д. Г. Щербачев не смог организовать взаимодействие своих корпусов и дивизий, и в результате наступление превратилось в серию несогласованных ударов разрозненных бригад и дивизий на почти семидесятикилометровом фронте. Финляндские и туркестанские стрелки шли в атаку в метель, по тонкому льду Стрыпы, проваливаясь в не успевшие промерзнуть болота вдоль ее русла, гибли под огнем пулеметов на австрийских заграждениях и, не выдерживая бесконечной бойни, откатывались назад, оставляя после себя висящих на проволоке убитых и раненых. Австрийцам не составляло труда отбивать слабые поочередные удары, сходные с ударом растопыренными пальцами вместо удара кулаком. Операция продолжалась 10 дней и стоила 7-й армии более 24 тысяч солдат и офицеров убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Среди последних оказался и князь Солнцев-Засекин, подобранный австрийскими солдатами на берегу Стрыпы. В австрийском плену ему довелось стать пускай и не самым важным, но все же участником подготовки побега генерала Корнилова, и именно об этом событии повествуют его мемуары, дополняя и расширяя рассказы других участников подготовки и осуществления побега, таких как австрийский солдат, чех по национальности, Франтишек Мрняк.

Почему именно Корнилов, а не какой-либо другой пленный русский генерал, пользовался такой популярностью как среди русских пленных, так и среди солдат противника, что ему были готовы помогать и свои, и чужие, и почему именно чешский солдат решил помочь обрести генералу свободу?

Лавр Георгиевич Корнилов был поистине неординарной личностью, известной не только выдающимися подвигами, но и своей уникальной карьерой, сделанной без какой-либо протекции, связей в гвардии или Генеральном штабе или благодаря аристократическому происхождению. Лавр Георгиевич родился не в столице и не в крупном губернском городе, он появился на свет 18 (30) августа 1870 года в далеком захолустье великой империи, в городе Усть-Каменогорске Усть-Каменогорского уезда Семипалатинской области. Мнения насчет того, кем были его отец и мать, сильно разнятся, однако он сам утверждал, что был сыном урядника Сибирского казачьего войска Георгия Николаевича Корнилова, служившего переводчиком в 7-м Сибирском казачьем полку, расквартированном в Кокчетавской станице. Его мать – Прасковья Ильинична – происходила из известной сибирской казачьей семьи Хлыновских, в которых текло немало калмыцкой крови. Очевидно, по этой линии Лавр Георгиевич унаследовал монголоидные черты и склонность к восточным языкам.

Лавр был четвертым ребенком в семье. Отец, несмотря на получение офицерского чина, оставил военную службу, перейдя в гражданское ведомство, но постарался дать всем своим сыновьям военное образование. Кроме старшего сына, Антона, не способного к военной службе по состоянию здоровья, все братья учились в Омске, в Сибирском кадетском корпусе. Лавр поступил в него в 1883 году. Сначала он был принят в корпус как «приходящий» кадет, поскольку не выдержал экзамены так, чтобы быть зачисленным на казенное содержание. Это означало, что Лавр не мог жить в стенах корпуса, что серьезно отражалось на бюджете семьи. Однако после первого же года обучения высокими оценками успеваемости Корнилов заслужил право обучаться за счет казны и окончил корпус одним из лучших, что дало ему право выбора училища, в котором должно проходить его дальнейшее военное образование. Лавр Георгиевич выбрал Михайловское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге, так как любил математику, и поступил в него 29 августа 1889 года.