Читать онлайн «Предначертание»

Царства Ночи нет на географической карте, но оно существует, существует в нашем мире. Оно окружает нас со всех сторон. Это тайное общество вампиров, оборотней, колдунов, ведьм и прочих порождений тьмы, которые живут среди нас. Они красивы и опасны, их неудержимо тянет к людям, и никто из смертных не в силах устоять перед ними. Твой школьный учитель, твоя задушевная подруга или друг могут оказаться одним из них.

Законы Царства Ночи позволяют охоту на людей. Они позволяют играть их сердцами и даже убивать их. Для обитателей Царства Ночи есть только два строжайших запрета:

Не позволяй людям узнать о существовании Царства Ночи.

Никогда не влюбляйся в смертного.

Эта книга рассказывает о том, что происходит, когда эти законы нарушаются.

Волки-оборотни ворвались в жизнь Ханны Сноу, когда она сидела в кабинете психолога. А пришла она туда по совершенно понятной причине.

— По-моему, я схожу с ума, — тихо проговорила она, как только уселась в кресло.

— А почему вы так решили? — Голос психолога прозвучал ровно и успокаивающе.

Ханна сглотнула.

«Ладно, — сказала она себе. — Начнем по порядку. Манию преследования пока пропустим. Пропустим и то, что кто-то явно пытается убить меня… и эти сны, из-за которых я просыпаюсь с криком. Перейдем сразу к действительно странным вещам».

— Я пишу записки! — выпалила она.

— Записки. — Психотерапевт кивнул, постукивая карандашом по губам.

Молчание затянулось.

— Гм, и что, это вас беспокоит?

— Да! — Ханну вдруг прорвало: — Все было так хорошо. То есть в моей жизни было все в порядке. Я заканчиваю школу с хорошими отметками. В следующем году я даже буду получать стипендию от университета штата Юта. У меня много друзей. Но теперь все рушится… и все из-за меня. Из-за того, что я схожу с ума.

— Из-за того, что вы пишете записки? — озадаченно спросил психотерапевт. — Гм, может, анонимные письма? Или что-то вроде «узелков на память»?

— Вот такие записки. — Не вставая с кресла, Ханна бросила на стол смятые клочки бумаги и отвернулась.

Психотерапевт одну за другой изучал содержание записок. Рыжеволосый и голубоглазый, он показался ей славным парнем.

«Даже слишком молодой для мозгоправа», — подумала Ханна.

«Зовите меня просто Пол», — сказал он.

Он был доброжелателен и тактичен.

«И я ему понравилась», — подумала Ханна.

Она вспомнила, каким восхищением вспыхнули его глаза, когда он открыл парадную дверь и увидел ее силуэт на фоне пылающего заката.

Правда, потом, когда она вошла в комнату и он увидел ее лицо, этот заинтересованный взгляд внезапно потускнел и сделался подчеркнуто безразличным.

Но это не огорчило ее. Ханна уже привыкла к тому, что окружающие, как только замечали огромное родимое пятно, изуродовавшее ее лицо, начинали проявлять чрезмерное сочувствие.

Это пятно бледно-земляничного цвета перерезало ее щеку наискось под левой скулой — будто кто-то обмакнул палец в краску и мазнул им по лицу. Избавиться от него не удавалось: врачи дважды удаляли его с помощью лазера, но пятно всякий раз появлялось вновь.

Пол внезапно закашлялся. Девушка вздрогнула и повернулась к нему.

— «Не доживешь до семнадцати», — прочитал он вслух, перебирая клочки бумаги. — «Вспомни о Трех Реках — НЕ ВЫБРАСЫВАЙ эту записку». «Круг МОЖНО разорвать». «Май уже на носу — ты знаешь, что тогда случится». — Пол взял последнюю записку. — А в этой всего три слова: «Он уже идет». — Пол разгладил листки и взглянул на Ханну: — Что все это значит?

— Я не знаю.

— Вы не знаете?

— Я их не писала, — проговорила Ханна сквозь зубы.

Пол моргнул и стал постукивать карандашом еще быстрей:

— Но вы сказали, что писали их…

— Это мой почерк. Это я признаю.

Главное было начать. Теперь слова хлынули из нее потоком.

— Я нахожу эти обрывки в таких местах, куда никто, кроме меня, не мог бы положить их… в моем ящике для носков, в наволочке моей подушки. Когда я проснулась сегодня утром, то обнаружила, что эту последнюю записку держу в кулаке. Но на самом деле я их не писала!

Пол торжествующе взмахнул карандашом:

— Все ясно. Вы просто не помните, что писали их.

— Да, не помню. Потому что я не делала этого. Я бы никогда не стала писать ничего подобного. Это полная чепуха.

— Ну… — Тук-тук. — Это еще как сказать. «Май уже на носу» — что будет в мае?

— Первого мая мой день рождения.

— Это, значит, через неделю? Через неделю и один день. И вам исполнится?..

— Семнадцать, — выдохнула Ханна.

Она увидела, как психотерапевт взял еще один листок — она уже знала какой. «Не доживешь до семнадцати».

— И вы уже в выпускном классе? — удивился Пол.

— Ага. В детстве мама учила меня дома, а потом отдала сразу в первый класс вместо детского сада.

Пол кивнул.

«Наверное, решил, что я будущая карьеристка», — подумала Ханна.

— Вам никогда… — Пол сделал тактичную паузу, — вам никогда не приходили мысли о самоубийстве?

— Нет. Никогда. Я бы никогда не сделала ничего подобного.

— Хмм… — Пол нахмурился, уставившись в записки.

Молчание затянулось, и Ханна принялась разглядывать кабинет. Это была обычная комната, но обставленная так, как положено приемной психотерапевта. Здесь фермы разделяли долгие мили, а городов было раз-два и обчелся. Так же дело обстояло и с психологами — вот почему Ханна пришла именно сюда. Пол Уинфилд был один на всю округу.

На стенах его кабинета были развешаны дипломы, полки книжного шкафа были заставлены книгами и какими-то безделушками. Вот резной деревянный слоник. Полузасохшее растение. Фотография в серебряной рамке. Здесь была даже настоящая кушетка.

«И что же, мне придется на нее лечь? — спросила себя Ханна. — Нет уж, не думаю».

Зашелестела бумага: Пол отодвинул записки в сторону.

— У вас нет ощущения, что кто-то пытается навредить вам? — мягко спросил он.

Ханна закрыла глаза.

Конечно же, она чувствует, что кто-то пытается причинить ей зло. Но ведь так и положено при мании преследования. И это доказывает, что она сумасшедшая.

— Иногда у меня возникает ощущение, что меня преследуют, — прошептала она наконец.

— Кто?

— Я не знаю. — Ханна открыла глаза. — Что-то странное и сверхъестественное. Оно пытается добраться до меня. И еще у меня бывают сны об апокалипсисе.