Увидел Софию впервые, когда ей было девятнадцать; она сидела на коленях у моего кореша, покачивая тонкой ножкой в капроновом чулке, край которого виднелся под короткой юбочкой, и смотрела на меня так, будто во всей комнате, кроме нас, не было никого. Тогда я понял, что нет у меня больше друга, что за неё я готов был убрать со своего пути любого и каким угодно способом, в равном бою или предательством – не важно, она – моя.
И в итоге так оно и вышло. В очередной из разборок, с моей не...
Увидел Софию впервые, когда ей было девятнадцать; она сидела на коленях у моего кореша, покачивая тонкой ножкой в капроновом чулке, край которого виднелся под короткой юбочкой, и смотрела на меня так, будто во всей комнате, кроме нас, не было никого. Тогда я понял, что нет у меня больше друга, что за неё я готов был убрать со своего пути любого и каким угодно способом, в равном бою или предательством – не важно, она – моя.
И в итоге так оно и вышло. В очередной из разборок, с моей нелегкой руки, он получил пулю промеж глаз. Испытывал ли я тогда муки совести? Нет, и мне хотелось донести до неё одну простую истину: от меня она уйдет, только если я сам этого захочу.
Бонусный рассказ о родителях Клима, можно читать как самостоятельное произведение.
