В воскресенье утром протодьякон устраивает голос: смазывает горло, полощет его борной кислотой, дышит паром. Жена подносит ему стакан водки. Мужчина весом девять с половиной пудов и с огромной грудной клеткой, протодьякон боится своей маленькой, худенькой, желтолицей жены. Протодьякон, большой любитель чтения, всю ночь читал прелестную повесть. Придя в собор на службу, он постоянно думает о прочитанном.Протодьякон уже заканчивает свою службу, когда ему приносят записку от протоиерея, в которой в...
В воскресенье утром протодьякон устраивает голос: смазывает горло, полощет его борной кислотой, дышит паром. Жена подносит ему стакан водки. Мужчина весом девять с половиной пудов и с огромной грудной клеткой, протодьякон боится своей маленькой, худенькой, желтолицей жены. Протодьякон, большой любитель чтения, всю ночь читал прелестную повесть. Придя в собор на службу, он постоянно думает о прочитанном.Протодьякон уже заканчивает свою службу, когда ему приносят записку от протоиерея, в которой велено предать анафеме графа Л. Н. Толстого. Протодьякон приходит в ужас: он должен предать анафеме того, над чьей повестью он всю ночь проплакал от умиления и нежности.Протодьякон читает проклятия монахам и чернецам, отлучённым от церкви, а затем, во всю мощь своего громадного голоса, он желает Льву Толстому долгие лета и, вопреки обряду, поднимает наверх свечу. Хор мальчиков это подхватывает. Протодьякон снимает с себя парчовые одежды и выходит из храма, люди расступаются перед ним. Жена бежит за ним и причитает о том, что его теперь ждёт.«Мне всё равно», — отвечает дьякон, и жена впервые робко затихает.
