Читать онлайн «Милая сердцу Ливадия»

Ливадия! Белокаменный дворец-красавец последнего российского императора Николая Второго…

Однако история Ливадии начинается задолго до постройки здесь знаменитого ныне Белого императорского дворца. И даже задолго до той поры, когда безымянный живописный участок земли на склоне горы Могаби обрел свое нынешнее название.

Люди селились здесь с доисторических времен, о чем свидетельствуют каменные орудия пещерных людей, найденные археологами. Жили здесь и в бронзовом веке, когда по Средиземному морю плавали папирусные лодки египтян и галеры обитателей Крита, задолго до того, как ахейцы разрушили Трою. На территории Ливадии сохранились остатки античного поселения и византийского монастыря-крепости Святого Иоанна (по тюркски — Ай-Ян-Су), и средневекового греческого православного поселения Ай-Ян, которое просуществовало до Русско-Турецкой войны, когда, спасаясь от ненависти местных правоверных и от резни, жители поселка в полном составе переселились в Азовскую губернию.

Но пустовала земля на склоне горы Могаби недолго…

Легендарный герой Греции, гроза Оттоманской империи, знаменитый, отчаянный, безжалостный и бесстрашный пират Средиземного и Черного морей Ламбро Кацонис имеет самое прямое отношение к возникновению Крымской Ливадии.

Кацонис или Качиони, как на итальянский манер звали его в России, был родом из Беотии, из маленького городка в ста двадцати километрах от Афин. Городок этот, с остатками древней крепости, существует в Греции и сейчас, и называется он по-прежнему: Ливадия, — что по-гречески значит — поляна, луг.

Греция много веков находилась под гнетом Оттоманской Империи. Турки не церемонились с порабощенными народами — грабили, насиловали, уводили в рабство, убивали без всякой жалости.

В восемнадцатом веке немало отважных греческих борцов с турецкими захватчиками оставили свои дома и семьи и стали партизанами и пиратами, чтобы бороться с врагом на суше, но чаще — на море: захватывать и топить корабли турок и их союзников.

Чтобы мстить Оттоманской империи за надругательства над родиной, за гибель соотечественников, семнадцатилетний Ламбро вышел в море на корабле, который купила и оснастила греческая община (по другой версии, тоже вполне вероятной, — на захваченном Качиони и его соратниками турецком военном корабле). Очень быстро один корабль превращается в целую флотилию из девяти взятых на абордаж кораблей. Всего за два первых месяца пираты Качиони захватили и потопили три десятка турецких кораблей. При этом пираты — или все-таки борцы за независимость своей страны? — поступали с пленными турками точно так же, как те поступали с покоренными народами. Око за око. Без всякой жалости.

Для греков Качиони стал (и остается до сих пор) героем. Афонские монахи и греческие паломники молились за юного пирата и его команду.

Имя Качиони очень быстро начало наводить ужас на турецкий и союзный туркам алжирский флот, на прибрежные города Османской империи и даже на Константинополь. На турецких базарах, в портах и во дворцах султана и его визирей то и дело горячо обсуждали очередные рейды пирата Качиони. Не только купеческие, но и военные суда Блистательной Порты опасались выходить в море.

Тогда султан Абдул-Гамид отправил к пирату посла с предложением подарить ему любой остров Эгейского Архипелага и двести тысяч золотых, лишь бы тот перестал топить их суда. Но Качиони с негодованием отказался. Греческий пират сражался не ради выгоды. Вдобавок он уже знал, что Россия вступила в войну с Турцией. А это был могучий союзник в борьбе с турецкими оккупантами.

Качиони привел в Севастополь всю свою флотилию из девяти кораблей. У царицы Екатерины Великой, Светлейшего князя Потемкина и адмирала Федора Ушакова Качиони просил одного — зачислить его и его соратников на службу в российский флот. И просьба его была выполнена. С тех пор Качиони носил на своей феске вышитую руку Екатерины — в знак того, что полностью подчиняется российскому флагу.

Кстати, в коллекции турецких трофеев, собранной императрицей Екатериной в одном из залов Эрмитажа, есть немало экспонатов, добытых для нее Качиони.

Поручик Ламбро Качиони, благодаря отваге и геройским действиям на море и на суше, быстро дослужился до звания полковника, был награжден престижным орденом Святого Георгия четвертой степени, был принят при дворе и женился на прекрасной пленнице с захваченного им турецкого корабля. Преданность пирата Екатерине принесла ему благосклонность императрицы и покровительство Потемкина. Но неукротимый, прямой и бесцеремонный нрав простолюдина, который так нравился в нем Екатерине, вызывал злобу, страх и ненависть у ее надменных придворных и доставил Качиони немало горя.

В карьере благородного пирата Качиони были взлеты и падения, победы и поражения. Храбрый и отчаянный пират был не раз ранен. Сражался с турками на российской стороне — бок о бок с Суворовым, Ушаковым, знаменитым американским пиратом Полем Джонсом (он тоже служил Екатерине в Черноморском флоте) и запорожскими казаками, исполнял тайные поручения царицы на Кавказе и в Персии. И не раз попадал в немилость за неподчинение приказам и самовольные действия: Россия временами заключала перемирия с турками, а Качиони перемирий этих не признавал.

Однажды, после неподчинения приказу Екатерины, он со своей маленькой флотилией угодил в турецкую западню и был осажден на острове Порто-Кайо в Эгейском море громадным турецко-алжирским флотом, потерял все корабли и почти всех своих соратников, сам был ранен и едва не погиб, но чудом спасся, окольными путями, через Европу, тайно вернулся в Санкт-Петербург, и снова был прощен и принят ко двору — но уже в звании капитана.

Екатерина любила храбрецов и прощала пирату его выходки. Да и Потемкин, пока был жив, не давал отчаянного грека в обиду. Но время не щадит никого. Ни всевластных фаворитов, ни великих правителей. Настоящим потрясением для Качиони стала смерть его покровительницы…

В тысяча семьсот девяносто шестом году, незадолго до своей смерти, Екатерина подарила Качиони безымянный кусок земли в Крыму, на склоне горы Могаби. Земля морскому волку понравилась — она было очень похожа на те места, откуда он был родом. И в память о родине Качиони назвал свое поместье — ЛИВАДИЯ.

При императоре Павле I, по приказу нового самодержца, Качиони сформировал в Крыму Балаклавский греческий батальон и был назначен его командиром, а в заместители взял поручика Феодосия Ревелиотти, своего молодого земляка и соратника. В то же самое время пират, чем он гордился до самой смерти, начал строить в Ливадии поместье, куда переехал со всей семьей — подальше от дворцовых интриг и от императора Павла, безумно ненавидевшего свою покойную мать, которую грек, в свою очередь, боготворил и этого не скрывал.

Именно Качиони первым заложил в Ливадии виноградники и даже начал изготавливать на продажу виноградную водку. Так что его вполне можно считать основателем ливадийского виноградарства и виноделия.

В тысяча восемьсот пятом году, по дороге в Ливадию, Качиони, при весьма таинственных обстоятельствах, скончался от яда наемного убийцы, который ехал в одной карете с ним, однако и убийца не избежал возмездия и погиб от кинжала умирающего пирата. В Ливадию карета привезла два мертвых тела. Кто был заказчиком, выяснить не удалось. Качиони был неудобен, опасен и ненавистен очень многим — от Константинополя до Санкт-Петербурга.

Национальный герой Греции, отважный воин и бесстрашный мореплаватель Ламбро Качиони похоронен в своем Ливадийском поместье. В Греции и в Крыму (в Севастополе) стоят памятники Качиони. Но где в Ливадии находится его могила — никто доподлинно не знает.

Вскоре у наследников Качиони Ливадию выкупил новый начальник Балаклавского батальона, полковник Феодосий Ревелиотти, который со временем дослужился и до звания генерала. Почти тридцать лет благоустраивал он земли ливадийского поместья: расширял посадки винограда, высадил масличную рощу, которая приносила неплохую прибыль. По заказу Ревелиотти архитектор Эльсон строил в поместье новые здания.

Однако в тысяча восемьсот тридцать четвертом году, когда между Ялтой и Симферополем проложили шоссейную дорогу и земля в Крыму заметно подорожала, генерал Ревелиотти за сто пятьдесят тысяч рублей продал Ливадию известному русскому дипломату, придворному Николая I, богатейшему человеку графу Льву Потоцкому.

Именно при Льве Потоцком Ливадия стала процветающим имением, вокруг которого начал быстро расти поселок.