Читать онлайн «Дублинский волонтер»

Джеймс Планкетт

ДУБЛИНСКИЙ ВОЛОНТЕР

Марти идет по городу, печатая шаг. Мимо высоких фонарных столбов и больших часов с белыми циферблатами, мимо кинотеатров и аппетитно пахнущих ресторанных решеток, мимо колонны, где гордо подпирает небо то, что осталось от адмирала Нельсона, - мимо всего этого идет то, что осталось от Марти. Главный почтамт выпятил свою массивную грудь, и Марти выпячивает свою. В темноте мелькают белые лица, его обдают теплые запахи, чужие плечи трутся о его плечи. "Вам какую газету, сэр?" - кричит над ухом мальчишка-газетчик. Но Марти идет по своему городу своим путем, а настоящее, как легкая дымка, проплывает стороной. Марти и Нельсон равнодушны к настоящему. Нельсон на своей колонне чуть вскидывает голову к черному своду ночи, его каменные пальцы навечно обхватили рукоять шпаги. А внизу с подсумком гранат марширует Марти. Оба никогда не расстаются с оружием.

Марти шагает своими одинокими, непостижимыми путями - у него землистая лисья мордочка, нос как у кулика, куриная грудь, походка хромой дворняги. На кончике носа капля, по временам он смахивает ее ладонью.

_Трам-та-та-там, трам-та-та-там_ - идет по городу Марти, дублинский волонтер. "В груди моей гордость, а в брюхе пиво", - говорит Марти. _Трам-та-та-там, трам-та-та-там_ - оглушительно грохочут его шаги.

- Скажи-ка мне, мой дорогой лорд Робертс {Видимо, имеется в виду известный английский полководец Фредерик Робертс (1832-1914).}, - спрашивает королева Виктория. - Кто это такие?

- Это, государыня, - Черная стража {Черная стража - королевский хайлендский полк, сформированный в 1729 г. для подавления волнений в Шотландии. Мундиры полка шьются из темной шотландки.}, - отвечает лорд Робертс.

- Хм-м, - произносит королева.

_Трам-та-та-там, трам-та-та-там_.

- А вон те? - спрашивает королева.

- Те, государыня, Колдстримская гвардия {Колдстримская гвардия гвардейский полк, сформированный в 1650 г. и первоначально размещавшийся в деревушке Колдстрим на границе Англии и Шотландии.}, - отвечает лорд Робертс.

- Хм-м, - произносит королева.

_Трам-та-та-там, трам-та-та-там_.

- Ну-ка, ну-ка, - дергает его за рукав королева. - Там-то, там кто?

- А это Дублинские волонтеры {Дублинские волонтеры - полки, набиравшиеся английскими властями в Ирландии. Во время первой мировой войны посылались в самые тяжелые сражения.}, - отвечает лорд Робертс.

- Бог ты мой! - восклицает королева. - Вот это солдаты что надо!

Марти запевает "Типперэри":

Путь далекий до Типперэри, путь далекий домой.

- Далеко ли собрался? - раздается голос.

На мосту темно, ни черта не видать. Марти - а росту в нем метр семьдесят - скашивает глаза и видит серебряную пуговицу и большой шлем. Он замирает и рявкает:

- Смирна-а!

Полицейский широко улыбается, вглядываясь в худое землистое лицо под фуражкой, в острый нос с каплей на конце.

- Понятно, - говорит полицейский.

Они стоят на широком мосту через реку. Прохожие подходят поближе, поглядеть, но не задерживаются - от воды несет холодом. Мимо полязгивают трамваи, в их освещенных окнах то мужчина по пояс - читает газету или курит, то девушка - уставилась вперед или ловкими пальцами поправляет прическу.

Полицейский снова улыбается и, засунув за ремень пальцы, уходит.

Марти размахивает гранатой. Ведь он же Марти ирландец, дублинский волонтер. Не какое-нибудь сучье дерьмо или христопродавец; конечно, он малость сукин сын, малость сукин кот, а малость - сучий потрох! Но чтоб какой-то паршивый фараон посмел его тронуть! Всем им слабо - грязным фрицам, вонючим бурам, сучьим черно-пегим карателям. Он их всех по-ирландски к одной матери. А пока - как насчет кружечки, Марти? Спрашиваешь! Откажется ли пес от косточки? А Вилли-то скотина. Это уж точно, сынок! Ну и потопали в свято место.

Что-то прокричав, Марти взялся за пиво. В баре, привалившись спиной к перегородке, сидел парень - плащ расстегнут, шляпа набекрень. Он разговаривал с двумя другими посетителями о музыке.

- Репетировали целых три часа, - говорил он. - Чертов "Фауст"! Выпить хотелось так, что и священник бы за глоток продал душу.

- И все равно "Фауст" - опера что надо, - сказал трамбовщик.

- Конечно, что надо, - отозвался парень. - Раз от нее жажда что надо, если порепетируешь подряд три часа.

- Мы с Миком, - продолжал трамбовщик, - как-то играли в профсоюзном оркестре. Только нас вышибли - мы инструменты заложили, когда не хватило на пару кружек. Так что тоже приходилось играть куски из "Фауста".

- И от этих репетиций, - сказал Мик, - жажда и у нас бывала что надо.

- А что за оркестр?

- Скажи-ка ему, Томми, как нас называли.

- Страдальцами, вот как, - сказал трамбовщик задумчиво.

- Срам один, - мрачно добавил Мик. Марти снова испустил крик.

- Это Марти. Бедняга не в себе, но мухи не обидит, - и трамбовщик многозначительно покрутил пальцем у виска, а левым глазом подмигнул.

- А ведь какой отчаянный был когда-то, - сказал Мик. - Давал прикурить!

- Бедолага, - сказал трамбовщик. - А помнишь ту забастовку? Мы, значит, с оркестром идем на митинг в доки. Подходим к Баттскому мосту, а там уже мусора со всей округи - встречают.

- Перегородили улицу, - вставил Мик. - В десять рядов стоят, дубинки на изготовку - того и гляди пришибут.

- А Марти у нас капельмейстером был, - продолжал трамбовщик. Приказывает нам, значит, остановиться. Полицейский инспектор прямо к нему. "Куда это вы?" - спрашивает. "На митинг", - отвечает Марти. "Видишь моих людей? - говорит инспектор. - Только попробуйте туда сунуться - ног не унесете". - "Это мы еще посмотрим", - говорит Марти. Ну, инспектор и отошел, а Марти поворачивается. "Играем, ребята! Начали! - кричит. И рысью вперед. Палочкой, значит, взмахнул. - Зажмурьте глаза, ребята, тогда и больно не будет".

- Ну и рубка пошла! - заметил Мик.

- Видать, полицейским музыка была не по вкусу, - сказал парень.

- Наша уж точно не по вкусу, - мрачно сказал Мик. - Марти приказал нам играть "Ирландских мусоров и козла".

- Вот он какой был, - закончил трамбовщик, прикладываясь к кружке.

Съежившись и вывернув голову, Марти щурился на них из своего угла. Бармен, знавший Марти много лет, кивнул на него и подмигнул трамбовщику.

- Мы сегодня не того, да, Марти? - сказал трамбовщик. - В среду пенсия, и мы сходим с рельсов.

- Уж сегодня мы точно под завязочку, - сказал Мик. - Еще малость, и запоем что-нибудь патриотическое.

- А с чего он такой? - спросил парень. Ему было не по себе, потому что Марти с бешеной ненавистью сверлил его взглядом.

- Контузило его. Мы с ним во Франции воевали, - ответил трамбовщик, а затем громко спросил: - Ну, как оно, Марти? Как делишки, друг?

Марти не сводил с них глаз.

- Он тебя не признал, - сказал Мик. - Может, чуть позже очухается.

Марти жил в том же доме, что и трамбовщик, а присматривала за ним его замужняя сестра. Трамбовщик рассказал, что давным-давно Марти был классным футболистом. Играл за "Святого Патрика", когда они отхватили Лейнстерский кубок. Обошли "Слиго" в финале. А после матча в гостинице был банкет, затем поехали на лошадях в Строберри Беде, играли на мелодионах и бог знает как налились пивом. Только когда все это было? Тогда ведь и кружка пива стоила два пенса, а сыра и сухариков - ешь сколько душе угодно. Денег за них не брали. Нынче уж не то.

- Миновали золотые денечки, - заявил Мик. - Что прошло - того не воротишь.

Трамбовщик сплюнул на опилки и, проскрежетав по полу тяжелым ботинком, растер плевок. Парень все не мог оторвать глаз от Марти. Марти же следил за парнем с винтовкой. Он приметил эту винтовку там, во Франции, когда они двинули в атаку и его сбило с ног взрывом. Очнулся - ничего не видит, в голове - шум. Зрение потом вернулось, а в голове по-прежнему шумит, редко, когда становится легче. Если шум особенно донимает, Марти сжимается в комок и щурится. А иногда, выругавшись, ничком кидается на землю. Бывает, его прихватывает на асфальте, тогда миссис Уайт, его замужняя сестра, берет эмалированный тазик и смывает кровь. А на асфальте его прихватывает часто.

Марти вытащил из подсумка гранату, дернул зубами чеку и плавно взмахнул рукой. Когда пламя и дым рассеялись, он увидел перед собой три блестящие рукоятки, торчащие за тремя плечами, как ружейные дула - ими обычно подвигают кружки, - увидел зеркало с выведенной золотом рекламой виски, желтую грушу электрической лампы под белым абажуром - висит, даже не покачиваясь, - и широкую спину трамбовщика. Еще он услышал гул разговора, а с улицы - автомобильные гудки. Его кружка была почти пуста. Как насчет второй, Марти? Спрашиваешь! Разве птица полетит на одном крыле? Марти выудил из кармана блестящий серебряный шиллинг.

О Брайен, ты напился, Брайен О,

Вижу, глаз твой заслезился, Брайен О.

Я решил у англичан шиллинг взять,

Чтоб за них в их грязной сваре воевать,

Сам решился убивать.