Читать онлайн ««Счастливый очаг»»

* * *{1}

Начало XX века в Чехии — период расцвета сатиры. Иногда она была выражением индивидуалистического критицизма, иногда оружием борьбы. Ирония и сарказм преобладают над юмором, который оказывается на периферии литературы.

Лишь один чешский писатель тех лет стал не только выдающимся сатириком эпохи, но и крупнейшим ее юмористом. Это был Ярослав Гашек (1883—1923).

Смех Гашека необыкновенно многолик. Тут и сатирический гротеск, и язвительная ирония, и объективный юмор, основанный на комизме характеров и ситуаций, и добродушный или грустно-меланхолический субъективный юмор, обусловленный авторским отношением к изображаемому.

Молодой Гашек писал преимущественно короткие очерки и юморески. Но во второй половине 900-х годов у него появляется тяга к более крупным литературным формам — циклу рассказов, сатирической хронике, повести. Чаще всего он обращается при этом к автобиографическому материалу или семейной-бытовой проблематике, столь характерной для бескрылой и мелкотравчатой буржуазной юмористики той поры. Но Гашек каждый раз полемизирует с традицией, взрывает ее изнутри.

Эдуард Басс ‹…› утверждал, что жизнь Гашека — более выдающееся юмористическое произведение, чем все его творчество. Несмотря на известное преувеличение, в этих словах есть доля истины. Жизнь и литература для Гашека были неразделимы. Жизнь подчас становилась репетицией творчества. Даже самые фантастические и гротескные ситуации его произведений обычно имели автобиографическую подоплеку.

Прелюдией к повести Гашека «Счастливый очаг» (1911) был кончившийся разрывом брак с Ярмилой Майеровой и пребывание Гашека в психиатрической больнице после загадочного эпизода на Карловом мосту в Праге (Гашек влез на парапет, словно бы намереваясь прыгнуть в воду, что могло быть и очередной эксцентрической выходкой, мистификацией, и действительной попыткой покончить с собой).

Что именно Ярмила была прототипом героини повести энергичной Аделы Томсовой, Гашек прозрачно намекает в самом тексте: отвечая на запрос героини, редакция «Счастливого очага» обращается к ней — «Я. Г. в К.» (то есть — «Ярмиле Гашековой в Коширжах»). Не случаен и мотив сумасшествия, дважды возникающий в повести. Но автобиографические моменты, разумеется, лишь трамплин, от которого отталкивается фантазия писателя.

По первому впечатлению «Счастливый очаг» — литературная пародия. Любимым чтением Гашека были разделы практических советов, читательских писем и объявлений в газетах, а также всякого рода специализированные издания (католические журналы, журналы для детей и т. д.). Глупость и пошлость здесь часто сами выставляли себя на показ. По собственному признанию писателя, от подобных «документов эпохи» он получал не меньше удовольствия, чем другие от чтения юмористики. Объектом постоянного насмешливого внимания Гашека была и феминистская пресса. В 1908 году Гашек сам помогал редактировать журнал «Женски обзор» («Женское обозрение»), что не помешало ему написать здесь же (правда, в адрес конкурирующего с журналом издания): «…женщины, не обращайте внимания на политические события, выписывайте „Чешское домоводство“, прочтите фельетон о фартуке и не вмешивайтесь в социальное движение» [1]. В этом ироническом призыве, очень ярко характеризующем направленность феминистских изданий,— лучшее объяснение того, почему Гашек занимался столь, казалось бы, незначительным предметом. Писатель полемизирует с мещанским представлением о семейном счастье, с мыслью, будто уютное гнездышко — единственный залог благополучного супружества, вскрывает внутреннее противоречие, присущее феминистской печати: с одной стороны — требование освободить женщину от домашнего рабства, с другой — масса советов и рекомендаций, погружающих ее в домашние заботы.

К самим идеям феминизма Гашек относился не без иронии, считая, что смешно решать женский вопрос, если «о мужском вопросе вообще нет речи». В чешской «женской» прозе, у таких, например, писательниц, как Ружена Свободова или Ружена Есенска, обычно фигурировали тиран-муж и жертва-жена. Гашек выворачивает эту ситуацию наизнанку и доводит феминистскую доктрину до абсурда. В «Счастливом очаге» Гашек пользуется тем же приемом, что и в рассказах о бравом солдате Швейке. Этот прием можно было бы назвать эпической иронией. Свято следуя советам редакции, Адела Томсова наглядно демонстрирует их нелепость, так же как Швейк, беспрекословно исполняя приказы, вскрывал уродливость и бессмысленность милитаризма. Обращаясь к иронии, Гашек использует разновидность комического, которая была наиболее характерна для чешской литературы его времени, но гиперболизирует прием, доводя его до полуфантастического гротеска. Интересно сопоставить повесть чешского писателя с рассказом английского юмориста Джерома К. Джерома «О великой ценности того, что мы намеревались сделать» (из сборника «Еще праздные мысли», 1898). Джером вспоминает о журнале «Мастер-любитель», редакция которого давала читателям советы, очень похожие на те, что публиковались в «Счастливом очаге». Рассказав о комических результатах нескольких таких рекомендаций, он не знает, что делать далее с избранным мотивом, и уходит от него в сторону. Когда же читаешь повесть Гашека, кажется, будто автор заключил с кем-то пари, обязавшись придумать по крайней мере тысячу и один нелепый совет и показать все вытекающие из них комические следствия. Иронизируя над феминизмом, писатель заодно поражает и свои постоянные мишени — церковь (пародирование десяти евангельских заповедей) и полицию (сцена в участке). Гашек делает иронию зримой, буффонно-издевательской, утрируя чудачества и причуды, прибегая к типично фарсовым положениям и мотивам. Нелепость жизненных мелочей, тяготеющих над человеком, становится зловещей, трагикомической, причем комический эффект у Гашека часто основан на алогизме. Все это напоминает Марка Твена с его столь характерными для американского юмора «геггами». Близость двух писателей не случайна. Оба они сформировались как юмористы в народной среде, ценящей не столько описательный бытовой юмор, сколько анекдот, смешную и необыкновенную историю, гиперболу и абсурд. Сатирический объект поражается косвенно — приемом доказательства от противного (журнал, именующий себя «Счастливым очагом», становится виновником семейной трагедии), собственно сатира как бы отодвигается на задний план, в то время как читатель увлечен безудержной игрой фантазии, стихией жизнерадостного веселья.

О.  М а л е в и ч
I

Шестой уже год стремится «Счастливый очаг» {2} Шимачека внести довольство в каждый чешский дом, сделать супружескую жизнь покойной и счастливой. В этом я сам убедился!

Каждые две недели редакция так и сыплет полезными советами и наставлениями, создавая вокруг атмосферу счастья. Что же касается меня, я готов плакать навзрыд.

Спустя неделю после свадьбы, жена открыла мне свою самую сокровенную тайну: она выписывает «Счастливый очаг».

— И только что пришел свежий номер. Сколько там полезных советов! Вот увидишь, как мы выгадаем, если будем им следовать.

Придя со службы, я заметил дома какое-то необычное оживление. Жена встретила меня с сияющими от счастья глазами.

— Все, все получилось! — вскричала она и, взяв меня за руку, повела в кухню.

— Сделано в точности по «Счастливому очагу»: я обдала бразильские орехи кипятком и оставила их в нем на четверть часа — теперь ядра легко отделяются от скорлупы.

Она так радовалась этому.

— Но, дорогая, для чего тебе понадобились бразильские орехи? — удивился я.— Кто их будет есть? Зачем они нам?

— Вот глупенький! — укоризненно покачала она головой.— Здесь же черным по белому написано: «Бразильские орехи следует обдать крутым кипятком. Можно также в продолжение пяти-шести дней вымачивать их в сырой воде». Ну, а теперь идем дальше: ты убедишься, что без тебя твоя жена отнюдь не бездельничает.

В спальне пахло камфарой.

— «Счастливый очаг» рекомендует протирать кровати камфарным маслом, и я это сделала,— сказала жена.

Я увидел, что наши светлые, из кленового дерева кровати в результате означенной процедуры заметно потемнели.

— Но ведь они теперь черные,— пробовал возразить я.

— Это ничего не значит! — нежно проворковала она.— В «Счастливом очаге» есть специальный отдел «Наша приемная», где можно получить ответ на любой вопрос. Я спрошу, как исправить мебель, если она потемнела. Сегодня мне уже ответили на мой вопрос о происхождении обручальных колец. Вот он: «Кольца служили древним людям для прикрытия обнаженных частей тела гораздо раньше, чем одежда…»