Читать онлайн «Смерть (июнь 2009)»

В конце января 1948 года американский Госдепартамент в сотрудничестве с британским и французским МИДами опубликовал сборник донесений и дневниковых записей гитлеровских дипломатов под заголовком «Нацистско-советские отношения 1939-1941 гг.». Как видно из названия, основной темой книги стал пакт Молотова - Риббентропа и сопутствовавшие ему события. Руководство СССР к этой теме относилось крайне нервно даже в годы перестройки, а о сталинских временах и говорить нечего. И даже несмотря на то, что советская аудитория не имела свободного доступа к публикуемым на Западе материалам, сборник документов из немецких архивов возмутил власти СССР так сильно, что уже через три недели после вашингтонской презентации сборника Совинформбюро выпустило миллионным тиражом специальную брошюру, полностью посвященную этому сборнику. «Вместо честных и искренних отношений между союзниками, их взаимного доверия и поддержки, проводится политика использования всяких возможностей вплоть до клеветы, - отмечал анонимный автор брошюры. - Сборник насыщен документами, состряпанными гитлеровскими дипломатическими чиновниками в дебрях немецких дипломатических канцелярий», - и далее 80 страниц зубодробительной риторики, призванной опровергнуть подлинность тех документов, которые сорок лет спустя на своем Втором съезде будут обсуждать народные депутаты СССР.

Называлась брошюра - «Фальсификаторы истории». Наряду с «поджигателями войны» это словосочетание станет ключевым термином советской пропаганды последней сталинской пятилетки, а потом исчезнет из актуального политического лексикона. Исчезнет, казалось, навсегда, но именно казалось - до 15 мая 2009 года, когда президент Дмитрий Медведев своим указом создал специальную комиссию «по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России».

Над этим «в ущерб интересам» уже успели посмеяться многие комментаторы - в самом деле, если нежелательная цель исторических фальсификаций обозначена особой строкой, стоит ли понимать это так, что фальсификации в пользу России не запрещены или даже приветствуются? Текст президентского указа ответа на этот вопрос не дает; в указе говорится, что в обязанности комиссии вменяется «выработка рекомендаций по адекватному реагированию на попытки фальсификации исторических фактов и событий в ущерб интересам России и по нейтрализации их возможных негативных последствий», - то есть обычная бюрократическая абракадабра, непонятная без учета текущего политического контекста.

А текущий контекст таков, что едва ли не ключевым направлением внешней политики современной России становится международная перебранка по поводу правоты Советского Союза во всем, что касается Второй мировой войны. И те вопросы, которые были болезненны для СССР, остаются болезненными и для России - причем по ее доброй воле. России почему-то очень важно считать, что Советский Союз не оккупировал прибалтийские государства, что вооруженные антисоветские повстанцы на Украине и в той же Прибалтике должны считаться только союзниками Гитлера и никем больше, что даже каратели НКВД, наводившие советский порядок на западных окраинах СССР, - это такие же победители фашизма, как и все солдаты антигитлеровской коалиции.

То, что не все соседи России придерживаются таких же взглядов на историческое прошлое, Москва воспринимает как тяжелое оскорбление. Настолько тяжелое, что российские власти готовы снарядить на защиту советской трактовки европейской истории специальное ведомство - чтобы история была территорией ответственности не только историков, но и чиновников (в комиссии - чиновники Кремля во главе с Сергеем Нарышкиным, офицеры ФСБ, плюс политолог Марков и телеведущий Сванидзе). На отношении европейских народов и русской интеллигенции к советскому прошлому все это едва ли скажется, но наивная вера в то, что любую проблему можно решить созданием дополнительной бюрократической надстройки, остается отличительной чертой российской власти - и эта черта не нуждается ни в какой административной защите. Путин

Рифмующийся с Комиссией по фальсификации сюжет - посещение премьером Путиным Донского монастыря с возложением цветов на могилы Антона Деникина, Ивана Ильина, Ивана Шмелева и Александра Солженицына. В отличие от советской, «антисоветская» (будь то белые эмигранты или диссиденты семидесятых) история России не вызывает у руководителей нашей страны практически никакого публичного интереса - о «крупнейшей геополитической катастрофе» наши вожди рассуждают с гораздо более заметным знанием дела и удовольствием, чем о трагедии побежденных в Гражданской войне и уж тем более - о жизни «не по лжи» (разве что мода на Ильина сопутствовала первому путинскому сроку, но быстро сошла на нет). И тут вдруг Путин ходит среди антисоветских могил, рассуждает о «трагическом времени и героических людях», о том, что мудрый Деникин был прав, когда говорил, что отделение Малороссии от России - это гибель державы, и даже о том, что «Солженицын мог выступать против существующего режима, быть несогласным с властью, но государство было для него константой».

Существует достаточно влиятельная прослойка политических комментаторов (наиболее известный - Максим Соколов), считающих политический режим современной России наследником именно белого движения и потому симпатизирующих этому режиму. Знаки «белой» сущности нынешнего Кремля они готовы искать повсюду, а когда власть дает по этому поводу какой-нибудь четкий сигнал (сейчас Путин гуляет по Донскому кладбищу, а полтора года назад был на Бутовском полигоне), радуются так сильно, что не замечают, что на каждый «антисоветский» сигнал приходится по нескольку десятков «советских». Подмигивая то либералам, то консерваторам, то левым, то правым, власть надеется выглядеть мудрой и респектабельной, а выглядит так, как будто ей все равно, кому кланяться - Деникину или Дзержинскому. Тем более что ей и в самом деле все равно.

Как известно, президент Медведев обязал российских чиновников публично декларировать свои доходы и имущество - большинство министров и губернаторов этот указ уже выполнило, и теперь мы знаем, что управляют нашей страной бедные мужья богатых жен. Последним из тех, кто обязан отчитаться о своем благосостоянии, оказался президент Чечни Рамзан Кадыров - как оказалось, единственным источником его доходов является зарплата главы республики (три с небольшим миллиона рублей за 2008 год), а имущество чеченского президента состоит из трехкомнатной квартиры в Грозном и автомобиля «Жигули» ВАЗ-2105. И это, конечно, вполне курьезная новость, если учесть, что роскошный автопарк Рамзана Кадырова, состоящий отнюдь не из «Жигулей», неоднократно демонстрировался всем гостям Грозного и Гудермеса, в том числе и журналистам - практически каждый глянцевый журнал хотя бы раз опубликовал фоторепортаж о «Кайеннах» и «Майбахах» главы Чеченской республики.

Этим, собственно, Кадыров и отличается от остальных своих коллег по губернаторскому корпусу. Им приходится хотя бы формально соблюдать какие-то приличия, выдумывать какие-то истории про богатых жен, бизнесу которых только мешает госслужба мужа. На государственных сайтах, публикующих данные о закупках, осуществляемых госструктурами, то и дело появляются сообщения о том, что какое-нибудь областное правительство объявляет тендер на приобретение автомобиля «Лексус» - все все понимают, но формально не придерешься - губернаторским гаражам ведь действительно нужен автотранспорт. Он казенный, а в собственности у губернатора - только старые «Жигули».

Рамзан Кадыров ведет себя иначе. Он свободен от каких бы то ни было формальностей, обязательных для глав других регионов. Он вообще существует совсем не в той реальности, которая предусматривает какой-то государственный политес. Но остальная Россия - и президент, и правительство, и федеральные телеканалы - уже который год делают вид, что все в порядке, что так и надо, что Чечня - обыкновенная республика, а Кадыров - обыкновенный региональный начальник (забавное исключение - начальник Счетной палаты Сергей Степашин, который прокомментировал кадыровскую декларацию совсем по-дзенски: «У Рамзана Кадырова в собственности вся республика. Поэтому не переживайте за него»). Очевидно, что ничем хорошим этот лицемерный спектакль не закончится, но так же очевидно, что никто не знает, какими могут быть альтернативы этому спектаклю.