Читать онлайн «Жизнеспособность человека и семьи. Социально-психологическая парадигма»

© ФГБУН Институт психологии РАН, 2016

* * *

Термин «жизнеспособность» используется в социологии, антропологии, психологии, педагогике, политологии, экономических и медицинских науках. Но до сих пор нет единства в его понимании, а диапазон расхождений во мнениях о феноменологической сущности этого понятия достаточно широк. Многообразие дефиниций, представленных в литературе, объясняется разнообразием парадигмальной приверженности авторов различным научным традициям. В каждом определении жизнеспособности выделяются разные феноменологические признаки и структурные элементы, факторы детерминации этих подструктур, что осложняет понимание сущности этого явления, поиск инструментария его изучения, выявление механизмов и закономерностей развития. Для осмысления этого понятия необходимо всесторонне изучить предмет исследования в его феноменальной и пространственно-временной континуальности.

Понятие «жизнеспособность» первоначально было разработано в физике материалов, затем появилось в биологии, философии, экологии, социальных науках. Первые исследователи жизнеспособности находили ее в живых системах. Позже психологи, нуждающиеся в теоретическом осмыслении жизнеспособности как системного свойства человека, попытались ассимилировать эти результаты.

Особенно детально научное понятие жизнеспособности было разработано в 1970-е годы в экологии систем, кибернетике. Постепенно концепция жизнеспособности утверждается в качестве доминирующей в области управления системами, природными и человеческими ресурсами. Вместе с тем по-прежнему «наука нуждается в интердисциплинарной обобщающей теории жизнеспособности любых систем». Жизнеспособность систем стали рассматривать как «форму проявления активности и адаптивности системы» (Разумовский, Хазов, 1998).

Концепция жизнеспособности быстро развивается в общественных и социальных науках, становится надтеоретическим, метатеоретическим конструктом и регулярно встречается в исследованиях, в обсуждении международной и финансово-экономической политики, в анализе корпоративных рисков, в социальной психологии, в разработке национального, регионального и городского планирования, в здравоохранении, национальной безопасности.

В словарях термин «жизнеспособность» (resilience) определяется как гибкость, упругость, эластичность, устойчивость (к внешним воздействиям), способность быстро восстанавливать здоровое физическое и душевное состояние. В отечественной научной литературе этот термин трактуется по-разному, мы считаем, что английскому «resilience» в русском языке наиболее точно соответствует «жизнеспособность». Попытаемся доказать это в данной книге. В связи с тем, что отечественные психологи и специалисты других социальных дисциплин приступили к разработке этого понятия относительно недавно, П. Н. Шихирев высказывал в связи с подобными ситуациями следующее соображение: «Как обычно это бывает, после утверждения определенного термина (или категории) начинается борьба за его трактовку той или иной дисциплиной, а внутри нее – за преимущественное право интерпретации тем или иным направлением» (Шихирев, 2003, с. 17). Можно с уверенностью сказать, что отечественная психология проигрывает в этой «конкуренции» за термин представителям многих наук: социологии, философии, экономике. Это, в свою очередь, приводит к почти полному отсутствию в российской психологии исследований жизнеспособности, например, в области психологии развития. В западной литературе жизнеспособности (человека, семьи, общества, коллектива) посвящен огромный пласт не только теоретических изысканий, но и большие кросс-культурные, когортные, лонгитюдные исследования во всех областях психологии.

С 1970-х годов существует проблема неоднозначности толкования нового для психологии термина «resilience», переводимого нами на русский язык как «жизнеспособность». Одной из задач книги является обоснование закономерности появления в психологии терминов «жизнеспособность человека», «жизнеспособность семьи» и анализ проблем, связанных с этим:

1) содержание и уточнение понятийного аппарата,

2) соотнесение его с другими, близкими по смыслу терминами,

3) обоснование адекватности перевода на русский язык термина «resilience» как «жизнеспособность»,

4) обсуждение существующего в отечественной психологии понимания феномена жизнеспособности;

5) разработка адекватного исследовательским и практическим задачам методического инструментария.

«Жизнеспособность» (resilience) не является абсолютно новым термином, хотя его научное определение в психологии до сих пор обсуждается. В значительной степени формирование научных подходов к жизнеспособности человека, по мнению Э. Мастен, происходило в сотрудничестве, взаимовлиянии друг на друга ученых – пионеров исследований жизнеспособности и их учеников, приступивших к выполнению миссии по распознаванию, пониманию, предотвращению и лечению психических проблем здоровья, заметных угроз развитию, травм (Masten, 2007). К ученым – пионерам исследования жизнеспособности относят: детского психиатра Манфреда Блёйлера, детского психолога Лоис Б. Мёрфи, эпидемиолога и психиатра Ирвина Готтесмана, детского психиатра Майкла Раттера, клинического психолога Нормана Гармези, психолога развития Эмми Вернер. Эти ученые обращали особое внимание на траекторию развития человека, которое характеризуется необычайно выраженным приспособлением и положительным восстановлением после «встречи» с жизненными трудностями. Последние два десятилетия изучение жизнеспособности человека направлено на теоретическое осмысление понятия, и заметную роль в этом сыграли лонгитюдные исследования, в которых этими учеными и их сотрудниками был собран и проанализирован огромный массив эмпирических данных.

Важно отметить, что обращение к теме жизнеспособности предшествовало снижение внимания к патологии и увеличение интереса к сильным сторонам человека (Rak, Patterson, 1996), а позже – семьи.

Логическая взаимосвязь изучения жизнеспособности в философии и кибернетике, а затем в прикладных педагогических, медицинских, социальных и психологических исследованиях свидетельствует о метасистемности понятия. Согласно M. K. Алворд, Дж. Грейдос, во множестве определений жизнеспособности присутствуют описания влияния риска или проблем, а также других переменных, положительно воздействующих на человека. Тем не менее ведется дискуссия о том, что представляет собой поведение жизнеспособного человека и как лучше всего измерять его успешную адаптацию к жизненным трудностям (Alvord, Grados, 2005). Жизнеспособность не одномерное, дихотомическое свойство, которым обладает или не обладает человек. Предполагается, что жизнеспособный человек должен показывать положительные результаты по нескольким аспектам жизни в течение определенного периода времени (Cicchetti, Rogosch, 1997). Кроме того, жизнеспособность предполагает владение человеком несколькими навыками в разной степени, которые помогают ему справиться со сложными жизненными обстоятельствами (Alvord, Grados, 2005).

Так исторически сложилось, что исследования жизнеспособности человека имеют глубокие корни, прежде всего в психопатологии, однако динамичное изучение этого феномена началось в социальных и поведенческих науках в конце 1970–начале 1980-х годов (Anthony, 1987; Barnard, 1994; Cicchetti, 1993; Cowen, Work, 1988; Egeland et al., 1993; Garmezy, 1976; Luthar, 1991; Masten, 1994, 1999; McCubbin, McCubbin, 1988; Rutter, 1985; Werner, 1993). Впервые понятие «жизнеспособность» использовала М. Скойвал в 1942 г. в анализе задач, стоящих перед социальными работниками, вывозившими детей из английских городов в деревни, спасая их от бомбежек (Scoville, 1942). Согласно Э. Мастен, те ученые, которые впервые обратили внимание на жизнеспособность в критические моменты человеческого функционирования и развития, не придавали особого значения необходимости профилактики, а также пренебрегали изучением способности человека к восстановлению после неблагоприятного и/или психопатологического воздействия окружающей среды (Masten, 2011).

По мнению K. Тусай, Дж. Дайер, в настоящее время все исследования жизнеспособности группируются вокруг трех аспектов: 1) важность видения динамичной, интерактивной перспективы для понимания жизнеспособности; 2) сложность конструкта жизнеспособности требует целостного подхода; 3) ценность разного жизненного опыта и образования (Tusaie, Dyer, 2004). Жизнеспособность была описана в пространстве трех факторов: внутренние силы, помогающие успешно справляться с проблемными ситуациями; внешняя поддержка и ресурсы; индивидуальные навыки межличностного общения (Grotberg, 1995). Для отечественной науки концептуализация и операционализация сравнительно нового понятия и определение концептуального поля жизнеспособности человека и семьи стали актуальной и интересной научной задачей только в последнее десятилетие.