Читать онлайн «Миссия "Звезда Хазарии" или "Око Кагана"»

В VIII веке средневековый город Семендер был одним из древнейших населенных пунктов современного Дагестана, первоначальной столицей Хазарского Каганата. В прошлом, это крупнейший военно-стратегический и торговый город после Дербента. Старинный торговый путь, проходящий по берегу Каспийского моря имел два узких места, где Кавказские горы близко подходили к самому берегу. Персы назвали ближайшее к их границе узкое место прикаспийской дороги "Железная дверь" или попросту Дербент, а наименование "Крайняя дверь" получил Семендер, за которым горы отступали на север, и дорога из Закавказья выходила на просторы обширной Северокавказской степи.

После того, как столица Хазарии была перенесена в город Итиль, названный Великим каганом Хазарии в честь полноводной реки, вблизи устья которой, была построена новая столица каганата, Семендер немного утратил свое значение, но по прежнему оставался большим городом, богатым садами и виноградникам и имеющий многочисленные постройки, которые в основном были сделаны из дерева, переплетенного камышом с остроконечными крышами. Основное население города составляли хазары, а их правитель, подобно всем хазарским правителям, исповедовал иудейскую религию и был в родстве с каганом. Семендер был богатым городом, имеющим крупный базар и множество лавок, а так как его население состояло из людей разного вероисповедания, то в городе кроме синагог присутствовали мечети и христианские храмы.

Такое стратегическое значение и ту важную роль, которую продолжал играть Семендер, как транзитный пункт на важном торговом пути из Передней Азии в Восточную Европу, просто не мог не привлечь завоевателей. В конце VIII века, как повествуют древние летописи, аравийское войско под началом Муслима, потомка Пророка Мухаммеда, вступило в Ширван и там стало готовиться в поход на Дагестан. Арабы штурмом взяли Дербент и проникли внутрь прикаспийской низменности. Узнав об этом, Хазарский каган, пошел со своими войсками к Семендеру и дал Муслиму бой, в котором его рать рассыпалась об арабскую твердыню. Каган сбежал, оставляя арабам Семендер и богатую добычу, среди которой был и его царский венец. Корону предводителя хазар украшал драгоценный камень, который за свою форму и контурное сходство с человеческим глазом получил название "Око Кагана", а в простонародье – "Звезда Хазарии". По приданию с этим камнем была связана древняя легенда, которая гласила, что с потерей Хазарским Каганатом своего "Ока" начнется и закат его империи.

Взяв Семендер, арабы прошлись по всей прикаспийской низменности и заняли обширные владения, простирающиеся на весь предгорный Дагестан. Обратив жителей в ислам и назначив наместника, Муслим, удалился в родные земли, в которых в его отсутствие начали происходить некоторые геополитические изменения ни как не входившие в его планы. Наместник вынул из венца "Око Кагана" и распорядился, чтобы лучший ювелир Семендера вставил его в рукоять драгоценного кинжала, символизировав тем самым свою верховную власть над покоренными землями. Он разделил всю завоеванную прикаспийскую низменность на уделы и раздал их в правление своим родственникам, которые должны были наблюдать за соблюдением правил религии, творить суд по шариату и собирать налоги.

О дальнейшем развитии событий летописи вообще надолго умолкают, но знаем одно, что в последующее за тем время, прибрежная полоса Каспийского моря становится ареной жарких споров между персами и турками. Дербент переходит из рук в руки, а с востока уже надвигаются орды монголов. Внутри Дагестана кипит внутренняя борьба между началами шариата принесенного арабами и адатами – остатками прошлого времени. Горцы, привыкшие к свободе, повиновались плохо. Власть наместника не отличалась силою, и равнина постоянно подвергалась нападению племен лезгин, аваров и дарго, что сопутствовало практическому прекращению движения по караванным путям.

В самом центре Семендера, недалеко от городского рынка, в чайхане, принадлежащей старому Исааку, в тени раскидистого платана, на персидском ковре, постеленном прямо на землю, за низким столом собрались четверо людей. С виду казалось, что они мирно беседовали, поедая многочисленные восточные сладости, представленные на столе в широком ассортименте и, запивали их горячим душистым напитком, заботливо подливаемым добродушным хозяином в пузатые керамические пиалы, украшенные затейливыми узорами. Чайхана была закрыта для других посетителей, а хозяин, разогнав прислугу и рабов, самолично обслуживал дорогих гостей. Одежда, облик и речь гостей Исаака выдавала в них представителей некогда славного народа, который на протяжении множества веков правил на просторах Великой степи от Карпатских гор до Самарканда. Как часто встречается в истории, период расцвета их государства сменился упадком, и постепенно, под давлением недружелюбных соседей, теснимый со всех сторон, великий и славный хазарский народ не устоял под натисками, потерял свою былую силу, государственность и распространился по бескрайним просторам Евроазиатского континента.

Люди, которые собрались в чайхане у старого Исаака, относились именно к потомкам древних хазар, а дело, которое собрало их за одним столом, было наиважнейшим, как они считали. Двое из них принадлежали к тарханам – старинной родовитой аристократии хазар, ведущих свой род от Ашинов, рода из которого на протяжении нескольких веков выбирались могущественные каганы. Третий, напротив, по своему внешнему облику напоминал больше богатого купца, чем представителя хазарской знати. Впрочем, так оно и было, купец Аарон был известен в торговом мире востока и пользовался уважением не только в Семендере, но и по всей Прикаспийской низменности вплоть до Ширвана как среди людей торговых, так и среди единоверцев иудеев, был мудр, богат и находился в чести и почете. Четвертый их собеседник был сама противоположность, всем троим. Волевое лицо, прямой нос, поджатые губы, мудрый прозорливый взгляд ни как не сочетались с широкой длиннополой одеждой, войлочной шляпой и шестиконечной звездой Давида на длинной витой золотой цепи, украшающей его грудь. Все это говорило о том, что четвертый собеседник – иудейский мудрец, который пришел отдохнуть за столом в кругу друзей и побеседовать с единоверцами. Но довольно таки молодой возраст для мудреца, не типичная для хазаретянина наружность, скрывающийся под широкой одеждой мощный торс, широкие плечи и накаченные в ратных утехах мускулистые руки, привыкшие более обращаться с мечом и топором, нежели с книгами, чернилами и палочкой для письма, вызывали глубокие сомнения по этому поводу. Однако, то, что говорил он, на лету с благоговением схватывали присутствующие.

– Довольно Исаак, – произнес Маханем, младший из тарханов, обращаясь к хозяину заведения, который угодливо прислуживал за столом, – оставь нас, мы хотим побеседовать без посторонних ушей, а ты посмотри, чтобы нас никто не подслушал.

Старый Исаак, раболепно раскланявшись, попятился назад, оставляя гостей, под тенью раскидистого платана.

– Уважаемые единоверцы, – начал свою речь иудейский мудрец, которого присутствующие называли Завулоном, – я приехал из далека. Многие годы я черпал знания от своего учителя, известного вам под именем Песаха, а он в свою очередь черпал из мудрых старинных книг.

Присутствующие, не перебивая собеседника, в знак уважения закивали головами. Выдержав паузу и убедившись, что его слова произвели должный эффект, Завулон продолжил:

– К величайшему нашему горю, мудрый Песах отошел в мир иной, так и не закончив многолетнего труда. После его смерти, я, его ученик, продолжил его дело и стал самостоятельно искать краеугольный камень, на поиски которого потратил свою жизнь мой дорогой учитель. Мир его праху! Потратив несколько лет, я нашел ту истину, которую искал учитель. Она была рядом, просто Песах не там искал!

Завулон снова умолк, выдерживая паузу. Присутствующие оживились и на перебой, с сомнением, стали задавать вопросы.

– Не может быть, – произнес купец.

– Да погоди ты, Аарон, – перебил его старший из тарханов, – пусть Завулон продолжает.

Завулон довольно улыбнулся, произведенный его речью эффект явно льстил его самолюбию, дождавшись пока удивление собравшихся немного стихло, он продолжил:

– Среди множества мудрых книг оставленных мне в наследство достопочтимым Песахом, я наткнулся на одну. Это "книга судеб", личный дневник, написанный собственноручно Иосифом, последним хазарским каганом. Я расшифровал хитроумные криптограммы и почерпнул из текстов уникальные знания, которые можно направить на пользу нашего многострадального народа.

Удивленный гул за столом служил ответом на слова Завулона.